О чеканке золотых «донативов» 25-рублевого достоинства (25 рублей 1876 г. золото, 25 рублей - 2 1/2 империала золотом 1896 г., 37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г. золото, 25 рублей - 2 1/2 империала золотом 1908 г.). Смирнов М.
Страница
1 - 1 из 3
Начало | Пред. |
123
|
След. |
Конец
| Все
Штемпельный архив Санкт-Петербургского Монетного двора (СПМД), несмотря на многочисленные пропуски и пробелы и неоднократные попытки начальства «упорядочить» хранение и использование данного фонда, все же довольно полно отражает чеканку наиболее раритетных русских монет. К ним относятся золотые, изготовленные «по особым нарядам» в 1876, 1896, 1902 и 1908 годах в количествах, не предназначавшихся для регулярного обращения.
Традиция обращать золото в те или иные виды «государева пожалования», а также использование его во внешнеторговой и дипломатической практике имеет глубокие корни. Многие, если не большинство, этих редчайших памятников русской истории получили свои атрибуции в отечественной нумизматической историографии и уже не вызывают споров среди специалистов.
Обстоятельствам появления упомянутых выше монет не было уделено в свое время должного внимания, за исключением 25-рублевика 1876 года, успевшего войти в «Корпус русских монет» Георгия Михайловича, который заканчивается чеканкой 1890 года. Поэтому ценными источниками по этому вопросу могут служить архивные документы из фондов РГИА: N 530 — великого князя Георгия Михайловича и N 570 — Санкт-Петербургского Монетного двора. Некоторые весьма важные подробности и предположения содержатся в специальной литературе. К этому кругу источников мы и намерены обратиться в нашей попытке изложить версию обстоятельств происхождения раритетных русских золотых монет …
Наиболее влиятельным и удачливым (благодаря профессиональной команде помощников) нумизматом Петербурга конца XIX — начала ХХ столетия был великий князь Георгий Михайлович (1863 — 1919). Его первоклассное собрание отечественных монет и медалей, подаренное в 1909 г. Русскому музею, насчитывало без малого 20 тыс. экз. Полнота, научно-историческая и культурная ценность великокняжеской коллекции ставили ее в один ряд с уникальными собраниями Эрмитажным и графов Толстых.
Не лишенный «августейшего» тщеславия, Георгий Михайлович дважды — в 1886 и 1902 годах — публиковал брошюры о своем увлечении, о наличии и отсутствии в коллекции тех или иных раритетов. Коллекционерская литература такого рода была тогда популярна. В издании 1902 г., между прочим, отмечено: » … всего в моем собрании не достает около 700 монет, из которых около половины редкие». Каким же образом Георгий Михайлович пополнял свою коллекцию особо ценными монетами?
Учителем великого князя в нумизматике и главным поставщиком раритетов и «редактором» его собрания являлся Х.Х. Гиль (1837 — 1908), но иногда ему предлагали монеты частные лица или государственные служащие, знавшие о деятельности на ниве нумизматики двоюродного дяди императора. Пользовался Георгий Михайлович и особой льготой — правом получения образцов изделий, ежегодно выпускаемых Монетным двором (медалей, монет), причем он не ограничивался 1 — 2 экземплярами и заказывал порой 4 — 5 и более полных коллекций для собственного Минцкабинета (сначала на Миллионной ул., 19, а позднее для Русского музея) и для наиболее близких ему коллекционеров. Когда же дело касалось «весьма редких» и уникальных монет, то для их приобретения он прибегал к посредству родственных связей.
Так было, например, при получении им пробных серебряных монет 1858 года, хранившихся в собственной библиотеке императора Александра III во дворце и известных всего в 2-х экземплярах; аналогичным образом поступил в его коллекцию и константиновский рубль — «один из пяти», отысканных в секретном архиве Министерства финансов.» Как мы выяснили позднее, подобная практика в семействе царствующего дома России имела и другие формы «взаимоотношений» со столичным Монетным двором.
Любопытный документ был обнаружен нами в РГИА (фонд N 570), который подробным образом перечисляет факты выполнения «спецзаказов»: чеканки донативных монет для «нужд членов императорской фамилии». В связи с тем, что он, по нашему мнению, представляет несомненный интерес для выяснения обстоятельств выпуска раритетных монет, приводим его полностью.
«Справка об изготовлении на Санкт-Петербургском Монетном дворе золотых кружков 25 руб. достоинства.
В 1895 г. — 300 золотых кружков по 25 руб. золотом (Чеканили монеты с датой 1896. — М.С.)
100 шт. для Его Имп. Величества.
200 шт. для вел. кн. Владимира Александровича.
В 1899 г. — 1 экз. таковой же монеты для вел. князя Александра Михайловича (брата Георгия Михайловича — М.С.) без Высочайшего разрешения по отношению Особенной Канцелярии по Кредитной части.
В 1902 г. — 200 экз. По образцу 25 руб. монеты, с надписью «371/2 руб. = 100 франков» для Государя Императора;
25 экз. таковой же монеты для вел. князя Георгия Михайловича.
В 1903 г. — 10 экз. золотых кружков по образцу 25 руб. монеты с надписью «37 1/2 руб. = 100 франков» — для вел. князя Владимира Александровича.
В 1904 г. — «37 1/2 руб. = 100 фр.» 1902 г.; 5, 10 и 15 русов 1895 г. — по 1 экземпляру, 5 руб. 1896 г., 5 руб. 1889 г. (без А. Г в обрезе шеи), 5 руб. — 1895 и 1896 г., 10 руб. — 1895, 1896 и 1899 гг. — для Минцкабинета Эрмитажа по Высочайшему повелению.
В 1908 г. — 150 экз. 25 руб. золотых монет с надписью «21/2 империала — 25 руб.» по Высочайшему повелению из представленного Кабинетом Его Величества самородка золота.
25 экз. таковой же монеты чекана 1908 г. отпущены вел. князю Георгию Михайловичу в 1910 г., по получении Высочайшего соизволения».
Справка, по всей видимости, была составлена по имеющимся в делопроизводственном архиве Монетного двора документам в самом начале 1911 г., причем сведений о чеканке золотого 25-рублевика в 1876 г. архивариус Н.А. Бейтель разыскать уже не смог. Что же могло послужить поводом в наведении такой справки? На этот вопрос свет проливает редакторская заметка издателя «Старой монеты» Б. Ф. Копылова, озаглавленная им с неким намеком: «Около денег».
В ней говорится о том, что Рождество 1911 года было испорчено работникам Монетного двора «проникшим в печать докладом одной Думской комиссии, в неблагоприятном свете рисующем деятельность» завода. Среди обвинений в адрес администрации наиболее серьезным инкриминировалась «незаконная чеканка незаконной монеты. «Возможен ли такой факт? — восклицает редактор. — «Допустимо ли игнорирование прав Государственной Думы со стороны правительственных учреждений?»
Корреспондент газеты посетил Монетный двор и «из вполне компетентного источника» (не названного, правда) получил нижеследующую информацию, которую мы предлагаем с некоторыми сокращениями.
«Действительно, нашему учреждению был доставлен Кабинетом Его Величества самородок золота, — сообщил инкогнито, — из которого мы, согласно Высочайшему повелению, и отчеканили 150 золотых кружков с надписью 25 руб. золотом, соответствующих 37 руб. 50 коп. Следовательно, с нашей стороны здесь не было своеволия. К тому же, чеканка подобных знаков чего либо нового не представляет». Далее из заметки мы узнаем следующее: «Кружки с упомянутой надписью были отчеканены по Высочайшему повелению впервые в 1876 году. Позднее, в 1902 г, был изготовлен вариант этих кружков с надписью: 37 руб. 50 коп. = 100 франков».
В конце интервью неизвестный нам сотрудник Монетного двора счел необходимым пояснить, что подобные монеты «никоим образом не олицетворяют собою российской золотой монеты , т.е. монеты, разрешенной законом для свободного денежного обращения. Скорее, они имеют значение медалей и потому особого разрешения законодательных учреждений на их чеканку не требуется.
Сопоставляя эти два источника, мы находим, что кто бы не выступал инициатором (заказчиком) выпуска подобных монетовидных изделий, каким бы образом они не использовались в дальнейшем, чеканка их обязательно санкционировалась императором. Недаром и в интервью и в «Справке» неоднократно повторены слова «с Высочайшего повеления». Однако особая ценность документа, составленного в недрах канцелярии Монетного двора, заключается в том, что он называет получателей этих скорее медалей, чем монет. Все получатели принадлежат к царской фамилии (см. таблицу).
Предполагая, вслед за компетентным источником с Монетного двора, что эти монеты имели значение медалей, а в данном случае — сувениров или памятных подарков по данным, приведенной выше таблицы можно определить, «кто есть кто» в царствующем Доме Романовых на рубеже XIX и ХХ столетий, и в какой мере распоряжался особым Фондом царских пожалований.
Наибольшим влиянием и властью в деле распределения подарков, естественно, обладал глава императорской семьи — Николай II. Однако, его родной дядя вел. князь Владимир Александрович как старший в роде Александровичей — детей императора Александра II, также имел большой вес при дворе. Затем следует наш «августейший» меценат русской нумизматики великий князь Георгий Михайлович, приходящийся царственному императору двоюродным дядей. Завершает таблицу также двоюродный дядя Николая II и младший брат Георгия Михайловича — великий князь Александр Михайлович, близко друживший с наследником престола в его детские и юношеские годы, и ставший мужем его сестры — великой княжны Ксении Александровны. Теперь, зная «заказчиков», можно предпринять попытку восстановить конкретные причины, побудившие их прибегнуть к специфическим услугам Санкт-Петербургского Монетного двора. Начнем в хронологическом порядке, с 25-рублевика 1876 года:
Страница
1 - 1 из 3
Начало | Пред. |
123
|
След. |
Конец
| Все
Источники:
борник «Коллекционер» № 33, Москва, 1997 г.
Автор:
Смирнов М.