Поиск

Реклама. Рекламодатель ИП Багичев Р.Р. ИНН 504903094924.

Реклама. Рекламодатель: ИП Зольников Дмитрий Владимирович ИНН 772900240228.

Главная

О клубе

Форумъ

Маркетъ-плейсъ СМ

Скупка и оценка

датские кроны банкноты

Биографiи

Библiотека

Книга Гостей

Журналъ "Старая Монета"

Офицiальный грейдингъ NGC

Реклама. Рекламодатель: ООО «Инновационные интернет платформы» ИНН 7721330248.

На главную страницу Библиотеки

Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | Конец

Рзаев В.П. "Золотые монеты «для использования в дворцовом обиходе".
Дворцовые» монеты (разг., мет.) — термин, возникший из версии И.Г. Спасского (см. книгу «Русская монетная система») и успевший стать традиционным. «В XVIII дважды предпринималась чеканка золотых монет наименьшего достоинства — в полтину (1756 и 1777—1778) и рубль (1756—1758 и 1779) — более для внутреннего дворцового обихода, чем для широкого обращения». (В профессиональном лексиконе используют жаргонный термин «дворцовки»).

Прочитано 137 раз(а)

Гладцын В., Имппола Й. "О поддельных (для обращения) русско-финских денежных знаках". Часть 1. Монеты.

Прочитано 344 раз(а)

Гладцын В., Имппола Й. "О русско-финских монетах, атрибутируемых как «пруф»".
Сразу хотим отметить, что данный очерк не претендует на статус научного исследования или какое-то неопровержимое открытие, связанное с доказательством фактов. Это лишь ряд гипотез, снабженных мнениями специалистов, личными наблюдениями, а также иллюстрациями действительно красивых монет, часть из которых предоставлена их нынешними или прошлыми владельцами.

Прочитано 244 раз(а)

Гладцын В., Имппола Й. "О монетах Финляндии, отчеканенных в другом сплаве".

Прочитано 128 раз(а)

Сунделль И.Г. "Монетный двор Финляндии. Краткий обзор его деятельности в 1864-1924 гг.". (пер. с финского, правки и комментарии Вадима Гладцына).

Исак Густаф Сунделль (1878-1964), заняв в 1912 г. должность директора Гельсингфорсского монетного двора в достаточно молодом возрасте, сыграл очень заметную роль в монетном деле Финляндии. На годы его руководства пришлись Первая мировая война, революция и становление новой финской государственности, включая и возобновление собственной монетной системы бывшего Великого княжества. Не будет преувеличением, если мы назовем его одним из отцов финансовой системы даже и современной Финляндии.
После того, как утихли все военные и революционные бури, в 1924 году, он подготовил отчет, посвященный 60-летию деятельности монетного двора уже Хельсинки. Отчет содержит много исторических, ранее не известных широкому читателю, сведений. Я посчитал, что аудитории журнала «Петербургский коллекционер» (особенно – интересующимся финскими монетами) будет любопытно ознакомиться со многими, ранее не публиковавшимися, подробностями финской монетной чеканки.
Письмом от 14.11.1972 № VM 141/19-27/72 Министерство финансов Финляндии разрешило открытую публикацию данных материалов.

Прочитано 385 раз(а)

Таценко С.Н. "Клад российских монет рубежа XIX-XX вв. в собрании Музея Москвы" (клад николаевского золота).
В собрании Музея Москвы хранится клад российских золотых монет рубежа ХIХ-ХХ вв. Сохранившаяся документация позволяет полностью восстановить картину его находки*.
Клад был обнаружен 27 ноября 1987 г. в подвале дома № 1 по Сущевской улице тремя проходчиками СМУ-6. По всей видимости, клад не имел вместилища или находчики не обратили на него внимания. Во всяком случае, никаких сведений о находке иных предметов кроме монет, в Музей не поступало. Первоначально было найдено 22 монеты, каждая достоинством в 10 рублей, затем находчики собрали еще 88 монет, из которых 4 экземпляра имели достоинство в 5 рублей. Монеты были сданы в 64-е отделение милиции города Москвы. 2 декабря 1987 г. все содержимое клада было передано на хранение в Музей истории Москвы.

Прочитано 448 раз(а)

NGC (Numismatic Guaranty Corporation) "Топ-25 наиболее часто подделываемых монет Мира (по версии NGC)".
Российские 15 рублей 1897 года возглавляют список наиболее часто подделываемых монет Мира по версии NGC (Numismatic Guaranty Corporation). В список также вошли 7,5 рублей 1897 года (18 место) и рубль 1912 года в память 100-летия Отечественной войны 1812 г. (22 место).

Прочитано 367 раз(а)

Смирнов М. "О чеканке золотых «донативов» 25-рублевого достоинства". (25 рублей 1876 г. золото, 25 рублей - 2 1/2 империала золотом 1896 г., 37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г. золото, 25 рублей - 2 1/2 империала золотом 1908 г.).
Штемпельный архив Санкт-Петербургского Монетного двора (СПМД), несмотря на многочисленные пропуски и пробелы и неоднократные попытки начальства «упорядочить» хранение и использование данного фонда, все же довольно полно отражает чеканку наиболее раритетных русских монет. К ним относятся золотые, изготовленные «по особым нарядам» в 1876, 1896, 1902 и 1908 годах в количествах, не предназначавшихся для регулярного обращения.

Прочитано 408 раз(а)

Розанов С.А. "Золотые «Лобанчики» (Голландские червонцы русского чекана)".

При взгляде на золотой голландский дукат (табл. II, 14) с изображением на одной стороне воина в латах, держащего в правой руке поднятый на плечо меч, а в протянутой вперед левой — пучек стрел, не специалисту нумизмату теперь не придет и в голову, что эта монета, имеющая на обеих сторонах латинские надписи, чеканилась не только в Голландии, но и в России, где долгое время имела довольно значительное обращение.
Служившее у нас официальным ее название «голландский червонец» или «известная монета» в народном обиходе заменялось прозвищами: «пучковый», «арапчик» или «лобанчик». Первое прозвище произошло, очевидно, от находящегося в руке изображенного на монете воина пучка стрел. Второе — оттого, что тот же воин в латах казался народу странным и в то же время страшным «арапом». Третье прозвище — «лобанчик» возникло от того же воина, которого «залобанили», т. е. которому «забрили лоб» или взяли в солдаты [1]. Правда, Даль и Салтыков — Щедрин [2] относят прозвище «лобанчик» к французским луидорам [3]. Однако традиция, еще на моей памяти в конце XIX в. сохранявшаяся у коллекционеров и у менял — главных агентов нумизматической торговли, единогласно применяла термины лобанчик и арапчик к голландским червонцам русской чеканки [5]. Широкое обращение в народе лобанчиков доказывает, между прочим, и то, что некрасовскому Ермилу на покупку мельницы:
„Наклали шляпу полную
Целковиков, лобанчиков …” [4]

Прочитано 332 раз(а)

Витте С.Ю. "Воспоминания. Том 2. Глава 5. Золотая валюта".

Еще в царствование Императора Александра III была в основе предрешена денежная реформа, которую я имел честь совершить, которая спасла, укрепила русские финансы и на которой зиждется и основывается не смотря на несчастную японскую войну и все ужасные происшедшие от нее последствия – настоящее финансовое благосостояние России.

Но я должен сказать, что у меня, когда я сделался министром финансов, не было сомнений в том, что денежное обращение основанное на металле, есть благо...

Прочитано 548 раз(а)

Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | Конец

Дворцовые» монеты (разг., мет.) — термин, возникший из версии И.Г. Спасского (см. книгу «Русская монетная система») и успевший стать традиционным. «В XVIII дважды предпринималась чеканка золотых монет наименьшего достоинства — в полтину (1756 и 1777—1778) и рубль (1756—1758 и 1779) — более для внутреннего дворцового обихода, чем для широкого обращения». (В профессиональном лексиконе используют жаргонный термин «дворцовки»). В дореволюционных нумизматических источниках его нет (как и самого понятия, введенного Спасским). Документы из «Корпуса русских монет» свидетельствуют о вполне обычном статусе «дворцовых» рублевиков Елизаветы, ничем не выделявшихся из всего комплекса золотых монет правления. Проба та же, что и у 5-рублевиков, масса — пропорционально меньше. Некоторое уменьшение фактической массы против теоретически рассчитанной требовалось для покрытия задельных денег. Двухрублевики Елизаветы и Екатерины II в связи с предположением об использовании их в дворцовом обиходе Спасским не упомянуты, они включены в одну группу с золотыми рублевиками и полтинами лишь В. В. Уздениковым (см. «Монеты России»). О выпуске полтин Елизаветы, 2-рублевиков, рублевиков и полтин Екатерины II документов нет (об этом пишет и Великий князь Георгий Михайлович, ссылаясь на труд И.А. Шлаттера и А.А. Нартова). Слова Спасского, отсутствие документов, санкционировавших выпуск монет, их малые размеры (не слишком-то удобные для денежных знаков, предназначенных к обращению) надолго закрепили за младшими золотыми номиналами Елизаветы и Екатерины II статус «монет, предназначавшихся для использования в дворцовом обиходе». Ситуация полностью не прояснена. По крайней мере, преждевременно объединять все подобные монеты в какую-либо одну категорию.

В 1753 прекратили чеканку червонцев, в 1755 из оборота планомерно изымали 2-рублевики 1718-1728. Недостаток золотой монеты на внутреннем денежном рынке и для внешних операций (червонцы) очевиден. В Именном Указе 21 июня 1756 года о выпуске 2-рублевиков и рублевиков читаем: «…Объявляем во всенародное известие… во всей Нашей Российской Империи ходить…» В Указе Монетной Канцелярии Московской Монетной Конторе от 4 июля 1756 года сказано: «…монет обоих сортов по десять тысяч рублев сделав, прислать сюда, в С. Петербург, а достальные употреблять в расход…» (то есть 2-рублевиков: 53 тысячи — 5 тысяч = 48 тысяч, рублевиков: 30,8 тысячи — 10 тысяч = 20,8 тысячи). В народное обращение в 1756 направлено почти 76% московского тиража «дворцовых» монет. Петербургский тираж намного скромнее: 8712 и 5655 штук (чеканка золотых монет там только разворачивалась). По Сенатскому Указу предписывалось Московской Монетной Конторе отослать в Ригу генерал- фельдмаршалу С.Ф. Апраксину для обеспечения войск, расквартированных в прибалтийских провинциях, достаточное количество империалов, полуимпериалов и рублевиков.

За 5 лет, с 1755 по 1759-й, на двух монетных дворах отчеканили 140 435 штук 10- и 5-рублевиков на 1 036 515 рублей. В 1756—1758 золотых монет младших номиналов отчеканено на 317 816 рублей (сумма в три с лишним раза меньше). Но тираж, 254 388 штук, за вдвое более короткий срок превышал тираж старших номиналов почти в два раза. В 1757 тираж 2-рублевиков и рублевиков резко снизился, видимо, из-за втягивания России в Семилетнюю войну. Выпуск более 800 тысяч ливонезов (монет для прибалтийских провинций) на сумму около 100 тысяч рублей подкрепили выпуском 120 680 червонцев (равноценных примерно 270 тысячам рублей). В 1758 червонцы не чеканили и выпуск мелких золотых номиналов вновь возрос.

У 2-рублевиков и рублевиков Елизаветы и Екатерины II внешнее оформление, в целом, как у общегосударственных монет. Однако размер полтин почти не позволял разместить на их монетном поле по качеству изображение гербового орла, поэтому даны вензеля императриц (то же и у русско-прусского солида 1759-1761 и «потемкинского» 2-копеечника 1787). Отсутствие термина «дворцовые монеты» в дореволюционных документах, размещение сведений об этих монетах на страницах «Корпуса русских монет» в единой ведомости чеканки золотых монет Елизаветы, ограничение чеканки самого мелкого номинала (полтины) начальным годом убеждает меня в общегосударственном статусе 2-рублевиков и рублевиков, не определяя пока окончательно статуса полтин. (О серьезном отношении к выпуску и 2-рублевиков, и рублевиков свидетельствует наличие пробных монет обоих номиналов 1756). Некоторые номиналы использовались чаще для одних целей, а попутно — и для других. Двухрублевики и рублевики — отчасти для денежного обращения Санкт-Петербурга, Москвы и губернских городов европейской России, отчасти — для выплат жалованья в войсках, расквартированных в провинциях, и меньше — для дворцового обихода. Полтины — отчасти для дворцового обихода в Санкт-Петербурге (и, возможно, в Москве), для подарков, изготовления медальонов и т.п. Номинал, мало отличавшийся размером от проволочных монет, вряд ли мог быть полноценным средством денежного обращения. (Потеря золотой «чешуйки» была бы чувствительной для бюджета многих россиян). Встречаются все номиналы с любой степенью сохранности, от отличной (видимо, бывшие подарками, из коллекций и т.п.) до средней (равномерно потерты — явно от длительного обращения; И.Г. Спасский: «…встречаются они довольно часто и притом в значительно потертом виде…»).

Менее ясен статус полтин Екатерины II; документы о выпуске 1777 и 1778 не известны (как и тиражи младших золотых номиналов 1766, 1785, 1786; 1779). Лишь выпуск 2-рублевиков 1766 отчасти логически обоснован. По изъятии из обращения 10- и 5-рублевиков Елизаветы, Петра III и «тяжеловесных» (1762—1763) Екатерины II, андреевских 2-рублевиков 1718—1728 (и, возможно, двойных андреевских червонцев) образовался золотой запас, необходимый для самой крупной за все правление Екатерины II эмиссии золотых монет. Отчеканили 10-, 5-, 2-рублевики и червонцы.

Двухрублевики, рублевики и полтины Екатерины II, отчеканенные позже аналогов Елизаветы, видимо, не подверглись такому же рассеянию за рубежом и переплавке в самой России. Но монеты Екатерины II встречаются пореже монет Елизаветы: видимо, заметно уступают тиражами. Разброс значений фактической массы у екатерининских монет немного больше, чем у елизаветинских, что свидетельствует о менее строгом контроле при их чеканке. Все номиналы Екатерины II тоже бывают с разной степенью сохранности. Возможно, в несколько большей степени ориентированные на использование в дворцовом обиходе, чем на другие цели, они, конечно, попадали и в широкое денежное обращение, но в отличие от монет Елизаветы играли гораздо меньшую роль в формировании структуры денежного обращения в Российской империи.

Рзаев В.П. "Монеты «для использования в дворцовом обиходе".

Источник: «Загадки российской нумизматики. Факты. Исследования. Версии». Том 1.

[~DETAIL_TEXT] =>

Рзаев В.П. "Монеты «для использования в дворцовом обиходе".

Источник: «Загадки российской нумизматики. Факты. Исследования. Версии». Том 1.

В нашей статье, посвященной истории золотого обращения на территории Финляндии, мы отметили, что появление фальшивых банкнот иногда даже влияло на выпуск продукции монетного двора тогдашнего Гельсингфорса.

Однако, с момента начала чеканки русско-финских монет проблема фальшивомонетчиков оказалась даже более серьезной. Кроме того, неожиданно мягкие приговоры, вынесенные судами в результате первых расследований, а также достаточно лояльное отношение населения к распространителям фальшивых денег, безусловно, способствовали тому, что ситуация оказалась в весьма плачевном состоянии.

Фальшивым банкнотам будет посвящена следующая часть нашего исследования, а пока поговорим о монетах. Вопреки ожиданиям, в рассматриваемом отношении металлические деньги не были более «безопасными», скорее даже наоборот. Если производство фальшивых банкнот, за редким исключением, было в основном результатом нескольких «домашних» или зарубежных «фабрик», то подделка монет, по-видимому, была домашним промыслом гораздо более широкого класса людей.

Многим из увлекающихся русско-финской нумизматикой знакомы более или менее грубые и неуклюжие отливки подделок одномарочных монет. Монеты достоинством в две марки также довольно усердно подделывались, как и 50-пенниевики. Вероятно, подделывались и самые мелкие серебряные номиналы – 25 пенни – но авторам такие фальшивки пока не попадались, неизвестны они и по публикациям.

Чаще всего подделка изготавливалась методом грубого литья с использованием форм, изготовленных на основе подлинных монет (илл. 1). Подделки обычно изготавливались из какого-нибудь дешевого металла, плавящегося при относительно низкой температуре, например, из свинца, олова или их сплавов. Это придает таким подделкам очень характерный размытый и темный вид. И, конечно же, эти подделки не имели характерного для серебряных монет четкого гуртового оформления.

Илл. 1. Литьевая форма и изготовленная в ней подделка.

Далее будут представлены цитаты из финской периодики исследуемого периода, а также наши комментарии и иллюстрации монет из собственных коллекций авторов.

Итак, как же этот вопрос был представлен в газетах? Создадим небольшой обзор газетных статей той эпохи.

16.04.1879 Tampereen Sanomat № 30.
Фальшивые деньги.
Прошлой ночью полиция поймала фальшивомонетчика. Мужчина пошел ночью купить орехи и расплатился за них монетой 2 марки (илл. 2), которую продавец счел поддельной. Подозреваемый, Матти Вялимяки, из хутора Паркано в деревне Куйвасъярве, кузнец. У него были также найдены ещё одна монета достоинством 2 марки, четыре монеты по 1 марке и одна 50-пенниевая монета (илл. 3), т.е. всего 6 ½ марок. Вопрос будет рассмотрен судом до 23-го числа сего месяца.

Илл. 2. Фальшивая монета 2 марки 1870 г. (из коллекции авторов, масса монеты 7,66 г).

Илл. 3. Фальшивая монета 50 пенни 1890 г. (из коллекции авторов, масса монеты 2,37 г).

Здесь профессионал по металлообработке применил свои навыки менее «благородным» образом. Был ли он достаточно обеспеченным и профессиональным рабочим? Или возможность сделать легкие деньги превратила его в вора казны, фальшивомонетчика? По крайней мере, в лени его не упрекнешь. Более ленивый человек удовлетворился бы изготовлением только одного номинала после изготовления хороших форм, как, к примеру, на илл. 4.

Илл. 4. Наиболее часто встречающаяся фальшивка – 1 марка 1866 года (из коллекции авторов, масса монеты 4,30 г)

23.04.1879 Tampereen Sanomat № 32.
Фальшивые деньги.
Три искусно сделанные из латуни золотые монеты достоинством в десять марок были найдены женщиной на рынке и со свидетелями доставлены в Северный акционерный банк для ознакомления. После освидетельствования монеты и правда оказались подделкой. Осталось установить, от кого и с какой целью они попали на рынок.

Вот и наступил период ввода золотого обращения в Великом княжестве! Не прошло и года, после введения золотого стандарта, как «мастера» взяли в оборот новые образцы продукции! История нашедшего звучит немного надуманно, и многое остается неясным, в том числе – куда попали обнаруженные подделки. Банк ли конфисковал их, стало ли это делом полиции, или предполагаемый «нашедший» деньги покинул банк с деньгами и свидетелями? История умалчивает, равно как и авторам до сих пор не попадались поддельные золотые монеты Великого княжества.

26.02.1880 Ahti № 8.
Монеты, судя по всему, не отчеканенные на монетном дворе, были обнаружены в нашей округе в течение недели, причем все они происходили из одного источника. Судя по всему, образец был сделан из воска, поэтому получившиеся монеты очень чистые на вид и хорошо отполированные. При этом, они весят на 5½ грана больше, чем настоящие.

Вот пример значительно лучшего технического качества, и кажется, что фальшивые деньги были именно отчеканены. Жаль, что в ранее приведенной статье не указан год, указанный на монетах. Может быть, это одна из немногих известных отчеканенных в очень хорошем качестве серийных подделок, которые датированы 1867 годом? (илл. 5).
Фальшивая 1 марка 1867 г.

Илл. 5. Фальшивая 1 марка 1867, очень высокого качества

18.03.1880 Suomalainen Wirallinen Lehti № 33.
Фальшивые 20 марок.
В Хельсинки была обнаружена предъявленная в качестве финской 20-марочной монеты российская 20-копеечная: она была позолочена, как золотая. Монета была предъявлена в винном магазине. На первый взгляд было легко ошибиться.

Согласитесь, неопытным продавцам, которые редко сталкивались с недавно введенным в обращение золотом, было легко ошибиться! Взгляните на илл. 6, как ослепительна золотая 20-копеечная монета, особенно для тех, кто никогда не держал в руках подлинных золотых монет!!

Илл. 6. Позолоченный 20-копеечник, который пытались выдать за 20 марок, и его прототип.

14.04.1880 Päijänne № 15.
Фальшивые марки можно найти уже в Хельсинки.
Недавно, в числе прочей мелочи, получил фальшивку наш писатель S.W.L. Экземпляр довольно хорошо отлит, но видно, что он сделан из другого металла, хотя, если приглядеться повнимательнее, то сразу заметишь, что он неправильный. Если бросить его на стол, сразу слышно, что он не издает серебряного звука. Так что будьте начеку!

07.10.1880 Ahti № 40.
Оловянные «серебряные» монеты были обнаружены в обращении в нашем городе (Кристина) базарный день. Говорят, что на рынке видели 5-6 штук таких монет. Фальшивые деньги были изъяты у группы мальчиков, жителей Исойоки. Их взяли под стражу по подозрению в мошенничестве.

15.10.1880 Helsingfors № 239.
Распространение фальшивых денег.
Эмиль Парккинен, бухгалтер городской компании по продаже спиртных напитков, обвинил г-на Кнута Терво из Оулу в суде по делам о банкротстве в том, что он дал ему фальшивые деньги (марки) в качестве оплаты, когда он купил полпинты огненного вина в городском винном магазине 2 августа. Согласно приговору, вынесенному 14 числа того же месяца, который был признан надлежащим Апелляционным судом Ваасы 25 сентября, Терво, зная, что деньги были ненадлежащими, был приговорен к двенадцати дням тюремного заключения с водой и хлебом.

Итак, мы видим, что подделка серебра и продажа этих подделок уже стала серьезной проблемой. В результате, встал вопрос, насколько безопасно для себя можно было без тщательного изучения принимать к оплате крупное серебро….

23.04.1881 Uusi Suometar no 92.
14-го числа этого месяца в пекарне г-на Лильяндера (в Хельсинки) в доме № 24 по Фредрикинкату была оставлена в качестве оплаты негодная марка. Судя по всему, деньги происходят из той же партии, что и 12 марок, украденных 1 числа этого месяца у русского солдата Филиппа Шухова. Такие же марки недавно появились и в Рауме. они очень хорошо сделаны и отмечены 1866 годом. До сих пор нет сведений о монетном дворе, из которого были изготовлены эти, по-видимому, оловянные изделия.

02.07.1881 Tampereen Sanomat no 52.
Вчера и позавчера в нашем городе было обнаружено существенное количество фальшивых монет достоинством в две марки, при этом один человек арестован как подозреваемый в их распространении. Он говорит, что родом из Лапварти, называет себя Хескиас Суутари (кстати, дом, записанный на это имя, находится там же). У того же человека изъяли лошадь, хорошие седла, медные обручи и старинные двухколесные телеги. Более 80 штук этих денег было найдено на его квартире, и, кроме того, около двадцати были найдены то здесь, то там по городу (вероятно, когда они уже участвовали в торговых сделках).

09.07.1881 Tampereen Sanomat no 54.
Упоминаемый в последнем сообщении о фальшивых монетах признал себя виновным в этом в среду и сказал, что он сделал 110 штук двухмарочных монет, из которых 102 были найдены в Тампере.

Здесь уже работает профессионал! Это уже промышленное производство, а распространение надо уже считать почти налаженным!

10.08.1881 Keski-Suomi no 63.
Рабочий Каллиокоски нашел поддельные деньги в доме № 70 в нашем городе под фундаментом, когда его ремонтировал. Это были русские рубли из олова, в основном так называемые «кайсанские рубли», и 20 копеек, по несколько штук. По виду денег можно предположить, что они пролежали в заначке какое-то время, но как долго – сказать сложно. Одна монета номиналом 20 копеек датирована 1853 годом.

Хотя приведенная выше газетная статья и касается фальшивок, но легко догадаться, что тут дело не о русско-финских монетах. Какая интересная история скрывается за этим «сокровищем»? Получил ли кто-то в качестве оплаты фальшивые деньги, которые затем спрятал, или фальшивомонетчику самому стало стыдно от совершенного греха? Упомянутый в статье "кайсанский рубль", должно быть, был фальшивым рублем времен Екатерины Великой (они тоже встречаются на территории Финляндии, см. илл. 7).
Фальшивый рубль Екатерины II, найденный на территории Финляндии.

Илл. 07. Фальшивый рубль Екатерины II, найденный на территории Финляндии.
Понятно, что екатерининский рубль, даже и подлинный, может вызвать оторопь у обывателя XIX века. Но у них были и более насущные проблемы, причем ареал распространения фальшивок все разрастался.

19.09.1881 Waasan Lehti № 71.
Говорят, что в магазинах нашего города появились фальшивые монеты в 2 и 1 марку. В связи с этим городской налоговый инспектор г-н Ф. Тандефельт призвал общественность быть бдительными, быть более осторожными при получении таких денег и, в случае получения поддельных денег, немедленно сообщать об этом в отделение полиции.

10.11.1881 Helsingfors № 260.
Введение золотого обращения в Финляндии открыло новые горизонты для предприимчивых людей! Чтобы получить драгоценный металл, некоторые из них придумали подпиливать внешний край денег настолько глубоко, что защитные гребни полностью исчезают. Таким образом, монеты значительно теряют свой вес и уже не могут рассматриваться как полноценное платежное средство. Говорят, что из-за этого банк планирует выпустить новые банкноты достоинством в 12 марок, но они совершенно непрактичны, в первую очередь из-за того, что их стоимость не подходит для десятичной системы. Возможно, они призваны лишь заменить так распространившиеся фальшивые 10-марочные банкноты.

А вот это очень интересная статья! Как помнит наш читатель из прошлых наших публикаций, Банк Финляндии, после изъятия из обращения фальшивых 10-марочных банкнот, был вынужден заменить их в денежном обращении, выпустив большое количество 10-марочных золотых монет. Это как раз и объясняет большой тираж золотой монеты 10 марок 1882 года. Но, согласно вышеприведенной статье, народ спиливал золотые монеты на куски, так что во многом терялся смысл изъятия бумажных «десяток» – обилие золотых монет вызвало к жизни новое «озорство».

С нумизматической точки зрения очень интересной деталью в вышеуказанной статье была ссылка на появившиеся в обращении банкноты номиналом 12 марок. Поскольку подделки 10-марочной банкноты 1878 года и пришедшей ей на смену десятимарочной монеты 1882 года сильно повлияли на денежное обращение, естественно было придумать что-то взамен. Когда в 1875 году в обращение поступила модель новых банкнот номиналом 10 марок, производство и выпуск банкнот номиналом 12 марок было прекращено: последняя партия из 162 000 заготовок для банкнот номиналом 12 марок была импортирована из Берлина в 1875 году, а самая последняя партия из 1000 банкнот (C169001 - C170000) была подписана и выпущена в обращение в ноябре 1877 г. Однако на складе еще имелись неподписанные бланки банкнот. Из-за проблем, вызванных поддельными банкнотами номиналом 10 марок, в 1882 году было подписано и пересчитано в общей сложности 27 000 (номера C167001 - C168000, C170001 - C196000) банкнот номиналом 12 марок образца 1862 года, помимо золотых монет. Впрочем, к вопросу поддельных (и не только) банкнот авторы надеются вернуться во второй части исследования.

Пока же вернемся к фальшивкам монет. Они распространялись все шире, разного качества, и номиналов.

25.02.1882 Sanomia Turusta № 32.
Арестован фальшивомонетчик.
В четверг полиция арестовала бывшего землевладельца, пытавшегося пристроить несколько фальшивых марок на рыночной площади. У него было найдено четыре таких фальшивых монеты с датой 1866 на каждой.

06.05.1882 Ilmarinen № 53.
Поддельные деньги.
В ресторане общественного питания № 7 в минувшее воскресенье в копилке была обнаружена оловянная монета. Монета была изготовлена в высоком качестве, и в настоящее время находится в распоряжении полиции, Предмет, должно быть, был передан каким-то мошенником из-за невнимательности слуг ресторана, о человеке, который это сделал, или о распространителе ничего не известно.

11.09.1882 Helsingfors Dagblad № 246.
В торговом зале винного магазина Nääs обнаружена фальшивая монета в 10 марок. Фальшивые деньги были из цинка и сделаны так хорошо, что их недействительность можно было заподозрить только по нескольким более светлым пятнам на позолоте.

13.09.1882 Aamulehti № 73.
В редакцию принесли для ознакомления образец, похожий на 1 марку, сделанный из несоответствующего металла. «Монета» была получена при торговле на рынке деревенской девушкой, которая, в свою очередь, отдала ее на сдачу городской покупательнице, которая также ничего не заподозрила. Только позже она почуяла неладное. Можно с уверенностью сказать, что у нас в обращении есть и другие фальшивые монеты, и есть причина опасаться их.

16.09.1882 Satakunta № 72.
Фальшивые монеты достоинством в две марки каждая, всего три штуки, в прошлый четверг взяли у местного сапожника Юхо Амми. Деньги, которыми он расплатился в здешнем ресторане, были настолько хорошо изготовлены, что их едва ли можно было отличить от настоящих. Однако, они были липкими на ощупь. Сапожник показал, что нашел кошелек, в котором и были данные монеты.

Судя по публикациям, можно сделать вывод, что простые люди в те времена достаточно просто относились к монетам, которые хотя бы немного были похожи на настоящие. Известна история женщины, которая нашла на рынке не менее трех золотых монет достоинством в десять марок, которые уже впоследствии при осмотре оказались неподлинными. Судя по публикациям того времени и по полицейским делам, иногда даже попадались целые кошельки, набитые фальшивками. Можно подумать, что так могли орудовать и отдельные «шутники», пытавшиеся подставить соседей… Впрочем, это могла быть и удобная отговорка. И что именно «нашедшие» кошелёк люди и были либо изготовителями, либо распространителями данных изделий.

11.10.1882 Satakunta № 79.
В нашем городе можно довольно часто встретить поддельные монеты номиналом в одну марку. К примеру, на прошлой неделе одна женщина получила на рынке сдачу, в числе которой были фальшивки, которые она распознала только придя домой. В одном из магазинов также выдали фальшивые марки, которые были распознаны не сразу. Мы призываем общественность быть осторожными при ведении дел. Фальшивки легко отличить по тому факту, что они кажутся липкими, когда вы держите их в руках, и что они легче по весу настоящих монет.

14.10.1882 Borgåbladet № 80.
Фальшивые деньги.
В базарный день был арестован мужчина, который хотел сбыть фальшивую купюру в 20 марок.
Кассир на телеграфе выявил поддельную монету в 50 пенни, сделанную из олова.

28.10.1882 Satakunta № 84.
Фальшивый двухмарочник.
Однажды в начале этой недели торговцу дровами из Ууденхёйрисаха в Исонранте дали фальшивую двухмарочную монету, сделанную из олова. Это уже третий случай за короткое время, когда в магазине в Пори появились фальшивки: ранее уже попадались монеты достоинством в две и одну марку. Таким образом, создается впечатление, что где-то в Пори находится литейный «завод» по производству фальшивых денег. Было бы неплохо, если бы полицейские и в городе, и в близлежащей сельской местности тщательно выискивали тех жуликов, которые мешают денежному обращению своими махинациями.

11.11.1882 Aamulehti № 90.
Вчера в лавку купца Блома принесли фальшивую марку, а приказчик принял ее, не заметив. Она сделана достаточно искусно, но вес и звон (вернее, его отсутствие) ясно показывают, что это подделка. Предполагается, что монета была получена от человека из Тейско. Было бы целесообразно внимательно следить за правильностью монет и в нашем городе, и в стране, а соответствующие лица должны получить необходимые объяснения от монетного двора.

15.11.1882 Aamulehti № 91.
Поддельная марка появилась в магазине алкогольной компании в доме торгового советника Хаммарена, а на прошлой неделе такую же принесли в бакалейную лавку в районе Ууси Каупунки. Рекомендуем всем быть осторожными при получении сдачи, возможно, это поможет отследить распространителей.

23.12.1882 Sanomia Turusta № 199.
На днях некий Сякюляйнен получил от незнакомого покупателя фальшивую монету в две марки для оплаты купленного мяса. Фальшивка выяснилась, когда получатель попытался ее использовать для покупки спиртных напитков в винном магазине. Виновник происшествия сообщил, что намеревается передать подделку местной полиции.

09.04.1889 Wiborgsbladet № 83.
Монету в одну марку, сделанную из олова, купец Ю. Сергеев получил при обмене в своей лавке в Котке в прошлую среду вечером в темноте у неизвестного несовершеннолетнего мальчика.

09.04.1889 Wiipurin Sanomat no 83.
Осужден за торговлю фальшивыми деньгами.
Суд округа Сортавала приговорил Тахво Паавилайнена, жителя региона из деревни Кантойнен, к двадцати дням тюремного заключения за распространение фальшивых монет, решение было передано в апелляционный суд для расследования, а осужденный отправлен в Выборгскую окружную тюрьму до рассмотрения апелляции. У осужденного было 7 монет по одной марке и 10 пятидесятипенниевиков, которые он пытался использовать для покупки вина у контрабандиста.

Спиртное, похоже, было излюбленным товаром для сбыта фальшивых монет. Но в данном случае «награда нашла героя» и контрабандист спиртного получил фальшивые деньги в качестве оплаты за свою незаконную продукцию.

10.11.1889 Wiborgsbladet № 263.
Фальшивая монета в одну марку была вчера предъявлена для оплаты неизвестным лицом в мясной лавке на рыбацкой пристани. Образец, который мясник отнес в полицейский участок, как только понял, что это подделка, сделан довольно хорошо.

26.11.1889 Wiborgsbladet № 276.
В Кякисалми (ныне Приозерск – авт.) в обращении попадаются фальшивые марки 1866 года. Полиция идет по следу распространителя.

30.11.1889 Wiborgsbladet no 280.
Распространение фальшивых денег.
Городской инспектор Кякисалми отправил пять поддельных серебряных монет достоинством в одну марку уездной управе. Он получил их от местного предприятия по производству спиртных напитков, где они были оставлены в качестве оплаты за алкоголь человеком, назвавшимся «Вартиайненом из Куркийоки».

14.12.1889 Wiborgsbladet № 292.
В Кякисалми ходят фальшивые монеты номиналом в одну марку. Так, хозяйка конторы пивоваренной компании «Вуокса» получила от мужчины три таких монеты. Мы идем по следу человека, которому удалось сбежать до того, как деньги были признаны фальшивками. Говорят, что эти марки, все как одна датированы 1866 годом, и довольно хорошо сделаны, но имеют неровные края и мягче и темнее, чем подлинные марки. Там же один купец недавно получил оловянную монету в 20 копеек. Это связано с тем, что русской мелочи в обращении в городе больше, чем финской.

Итак, мы видим, что в течение всего периода обращения русско-финских монет, проблема фальшивок стояла достаточно остро: подделки попадаются в большом количестве и на всей территории Великого княжества, как вблизи метрополии, так и в достаточно отдаленных регионах. Выявление очагов сбыта, хотя и происходит, но не меняет общую картину…

Отметим, что наиболее часто встречающимися являются монеты в 1 марку. Они обычно датированы 1866, 1874 (илл. 08), 1892 (илл. 09) и 1907 (илл. 10) годами.

Илл.08. Поддельная монета достоинством в 1 марку 1874 года (масса – 4, 36 г).

Илл. 09. Поддельная монета достоинством в 1 марку 1892 года (масса – 4,40 г).

Илл. 10. Поддельная монета достоинством в 1 марку 1907 года (масса – 4,95 г).

Двухмарочники встречаются реже, они чаще всего датированы 1870 (см иллюстрацию 2), 1874 и 1906 годами. Самый редкий гость этой серии - 50-пенниевики. Нам известны такие монеты с датировками 1874 и 1890. Чаще всего их можно выявить по меньшей массе, грубости отделки мелких деталей, а также гуртовому оформлению.
Авторы будут благодарны за присланные фотографии фальшивок, находящихся в коллекции читателей, а также истории их появления. А следующую публикацию мы планируем посвятить поддельным банкнотам.

[~DETAIL_TEXT] =>

Илл. 2. Фальшивая монета 2 марки 1870 г. (из коллекции авторов, масса монеты 7,66 г).

Илл.08. Поддельная монета достоинством в 1 марку 1874 года (масса – 4, 36 г).

Илл. 09. Поддельная монета достоинством в 1 марку 1892 года (масса – 4,40 г).

[DETAIL_TEXT_TYPE] => html [~DETAIL_TEXT_TYPE] => html [PREVIEW_TEXT] =>

[~PREVIEW_TEXT] =>

Сразу хотим отметить, что данный очерк не претендует на статус научного исследования или какое-то неопровержимое открытие, связанное с доказательством фактов. Это лишь ряд гипотез, снабженных мнениями специалистов, личными наблюдениями, а также иллюстрациями действительно красивых монет, часть из которых предоставлена их нынешними или прошлыми владельцами.

Итак, как известно «пруф» (англ «proof») – это не состояние или сохранность монеты, а особенности её чеканки. Они характеризуются тремя основными составляющими:
1. Специальная подготовка монетных кружков;
2. Изготовление штемпелей по особой технологии «травление, полировка поверхности и т.д.);
3. Чеканка в два удара.

Таким образом, наиболее характерными отличиями большинства монет, изготовленных по данной технологии, являются матовый рельеф выступающих деталей и их высокая четкость, глянцевое поле и, где это возможно, полированный гурт.
Многие нумизматы видели своими глазами или в аукционных каталогах русско-финские монеты, отмеченные продавцами (прежде всего – грейдинговыми конторами, такими как NGC, PGCS и др.) как PF и даже «PF САМЕО» (илл. 01), некоторые из них получают «красивые» буквы DPL («deep prooflike», илл. 02):
25 пенни 1875 г. S NGC PROOF 65 CAMEO.

Илл. 01. Пример 25 пенни, атрибутированной как «PF CAMEO».

20 марок 1913 S NGC MS 64 DEEP PROOFLIKE

Илл. 02. Пример золотого 20-марочника 1913 года, отмеченного как «DPL».

Кроме того, каждый, кому посчастливилось увидеть или подержать в перчатках такие монеты, особенно чеканенные в меди, навсегда запомнили красоту этих прекрасных памятников нумизматики, "морозные" выступающие элементы, зеркальную поверхность (илл. 03):
10 пенни 1889 г. PROOF

Илл. 03. 10 пенни 1889 г. (происходит из собрания Нильса Линдберга).

Казалось бы, чеканка монет по технологии «proof» на Гельсингфорсском монетном дворе не должна вызывать сомнений. Однако, сами финны на аукционах осторожно отмечают такие монеты как, в лучшем случае, «prooflike» (илл. 04):

Илл. 04. Фрагмент финского аукционного каталога с монетой «prooflike».

Более того, один из авторитетнейших финских нумизматов, проф. Т. Талвио в ответ на заданный ему вопрос дал вполне однозначный ответ, что (цитирую в переводе с финского) «первые официально выпущенные по технологии «пруф» финские монеты были отчеканены в 1991 году. Более ранние выпуски, относящиеся ко временам Великого Княжества, не являлись специальными выпусками, это просто монеты, отчеканенные ранее неиспользованными, свежими и блестящими штемпелями».

Далее проф. Талвио делает замечание о том, что высокопоставленные нумизматы того времени (такие, как Вел. Кн. Георгий Михайлович или гр. И.И Толстой) почти всегда делали заказ (и получали положительный ответ) на получение партий таких свежеизготовленных монет без малейших следов хождения. Такая же практика распространялась и на музеи, как российские (прежде всего – Эрмитаж), так и зарубежные.

Аналогично размещались заказы и на изготовление новодельных монет, таких как 25 пенни 1872 г. (илл. см. в статье «25 пенни 1872 г.: «тип одного года» или множество разновидностей», ПК, № 1/2021), анахронистические 25 пенни 1898 г. (илл. 05, с орлом образца 1906 г.):

Илл. 05. Фантастический (анахронизм) новодел монеты 25 пенни 1898 г.
и 50 пенни 1889 года (илл. 06):

Илл. 06. Новодел монеты 50 пенни 1889 г. с орлом, несоответствующим году.
у которых тип аверса не соответствует по времени датировке на реверсе, а также все монеты достоинством 2 марки 1867 г. (см. статью «О коллекционировании русско-финских двухмарочников 1865-1908 гг.», ПК №3/2020).

По поводу чеканки анахронистических 50 пенни есть вполне достоверные сведения. Ханну Мяннистё в статье, посвященной этим монетам, сообщает, что в 1894 г., когда образцы монет, отчеканенных в 1883-94 гг., были переданы в коллекцию Хельсинкского университета, некоторые из них были изготовлены для этой цели ретроспективно (об этом свидетельствует наличие редких вариантов данной серии). Предположительно, каждая монета была изготовлена сразу в нескольких экземплярах, и некоторые из них, похоже, попали в частные коллекции. При этом, данный тип монет ещё находился в обращении.

Подобные наборы образцов затем поступили не только в собрание Университета, но и в очень известную частную коллекцию – собрание графа И.И. Толстого, который был не менее известен в среде нумизматов, чем упомянутый ранее Великий князь Георгий Михайлович, и с 1893 года до начала 20 века заказывал по пять комплектов финских монет каждого года. Все формальности проходили через Государственное казначейство Финляндии. В заказах не упоминаются предыдущие годы чеканки, но появление штемпельных монет XIX века как в его коллекции (серебряные и медные монеты которой сейчас находятся в Национальном музее США в Вашингтоне), так и при распродаже коллекции графа (аукцион А. Гесса 1913 г.) свидетельствует, что знаменитым коллекционерам в свое время удавалось получать финские монеты непосредственно на Монетном дворе. По крайней мере, для более редких годов, это, вероятнее всего, – новодельная чеканка (см. E. Borg, Rahan väärti, стр. 38-40). Заметим, что при продаже ряда монет из коллекции гр. И.И. Толстого на аукционе Hess’a в 1913 году их состояние отмечено как «polierte Platte», что сегодня трактуется как «proof».

Несмотря на то, что Т. Талвио неоднократно подчеркивает, что все эти новоделы являются тем, что называется «proof-like» и лишь изготовлены свежими штемпелями, не можем не отметить, что те "пруфы" или "псевдо-пруфы", которые мы видели в меди и серебре, выглядели существенно лучше, чем "первые удары".

Приведём ещё несколько примеров красивейших монет из известных коллекций, отмеченных аукционистами как «proof». В частности, 1 и 10 пенни 1898 года из коллекции Нильса Линдберга (илл. 07, 08):

Илл. 07. 1 пенни 1898 из собрания Н. Линдберга.

Илл. 08. 10 пенни 1898 из собрания Н. Линдберга.

или 5 пенни 1908 года из собрания Л. Сёдермана (илл. 09), причем последние заметно отличаются по общему восприятию и, предположительно, были отчеканены в другой временной период.

Илл. 09. 5 пенни 1908 года из собрания Л. Сёдермана.

Тем не менее, несмотря превосходное качество представленных на фото и других, виденных лично авторами (в том числе примеры из собственных коллекций, представленные на иллюстрации 16, к сожалению, не позволяющей в полной мере оценить ее посредством непрофессиональной фотографии) монет, невзирая на аукционные отметки (причем аукционов исключительно не финских), можно отметить несколько характерных отличий рассмотренного материала от монет, действительно отчеканенных по особой технологии, особенности которой приведены в начале данного очерка.
25 пенни 1871 г. S prooflike, 10 пенни 1876 г. prooflike

25 пенни 1871 г. S prooflike, 10 пенни 1876 г. prooflike

Илл. 10. Монеты «proof-like» из коллекций авторов.

Особенно отличия эти проявляются в определенных фрагментах, где небольшие детали поля находятся в тесном соприкосновении с выпуклыми элементами изображения. Равно как нельзя однозначно сказать о полированности гурта. Единственное, с чем можно согласиться, это гипотеза, что монеты отчеканены все-таки не просто «свежими», но улучшенными, специально подготовленными для заказной чеканки штемпелями. Причем штемпели эти могли ранее уже какое-то непродолжительное время использоваться для регулярной чеканки – после чего их «подновили» и улучшили, например, как для чеканки монеты в 50 пенни из собрания Р. Джулиана (илл. 17):

Илл. 11. 50 пенни 1892 г. из собрания Р. Джулиана.

Резюмируя сказанное, с большой вероятностью приходится прийти к выводу, что так называемые «финские пруфы» были весьма условны:
1) специальных штемпелей для чеканки «пруф» не изготавливалось;
2) чеканка проводилась «усовершенствованными» штемпелями (травление, полировка), изготовленными ранее в качестве обычных, но, вероятно, не
использовавшихся или ограниченно использовавшихся для чеканки;
3) чеканка производилась обычным методом, в один удар, а не в два;
4) в годы, которыми датированы монеты, их чеканка, судя по всему, не производилась;
5) как следствие – то, что мы называем «финскими пруфами», является примером заказных новоделов, причем, в нескольких случаях, описанных выше (как серебро 1889 и 1898 гг.) – фантастических (анахронистических).

Осталось ещё как минимум два нерешенных в данной теме вопроса:
1) период этой чеканки – до революции или в середине ХХ в.? Вероятнее всего, незадолго до 1917 года, вернее – между 1906 и 1917 гг., (хотя, возможность
того, что часть экземпляров, которые сейчас принимаются за «proof», особенно те, что так или иначе связаны с именем Л. Сёдермана, изготовлены и в начале 1950 г., вполне реальна);
2) по имеющимся источникам или самим монетам невозможно со стопроцентной точностью определить, делалась ли какая-то предварительная подготовка монетных кружков перед их чеканкой "доработанными" штемпелями.

Надеюсь, читатели помогут разобраться в этих вопросах, а также поделятся своей информацией по затронутым авторами темам.

[~DETAIL_TEXT] =>

Илл. 01. Пример 25 пенни, атрибутированной как «PF CAMEO».

20 марок 1913 S NGC MS 64 DEEP PROOFLIKE

Илл. 05. Фантастический (анахронизм) новодел монеты 25 пенни 1898 г.
и 50 пенни 1889 года (илл. 06):

Илл. 07. 1 пенни 1898 из собрания Н. Линдберга.

В разных странах и самых разных периодах нумизматам встречаются монеты, отчеканенные не в штатном для них металле. Это могут быть пробные экземпляры, ошибка мастера или заказная чеканка «раритетов» для состоятельных коллекционеров.

Не является исключением и Финляндия. Например, хорошо известны отчеканенные в белом металле (предположительно, в серебре) 5 пенни 1918 года, как «белого» (илл. 01):

Илл. 01. 5 пенни 1918 года «Белого правительства» в белом металле.

так и «красного» (илл. 02) правительств (об истории появления этой монеты нами было подробно рассказано здесь):

Илл. 02. 5 пенни 1918 года «Красного правительства» в белом металле.

Встречаются подобные казусы и в русско-финской нумизматике царского периода, к примеру – отчеканенные в никеле 1 пенни 1883 года и 10 пенни 1890 года (илл. 03):

Илл. 03. 1 пенни 1883 и 10 пенни 1890, изготовленные в никеле.

Среди финских нумизматов бытуют две основные версии их происхождения, на данный момент не имеющие документального подтверждения: либо это пробы работы с новым монетным металлом, выполненные в тот же период, что и опыты на Санкт-Петербургском монетном дворе (вспомним серии пробных монет 1911 и 1916 годов), либо частная инициатива сотрудников монетного двора Хельсинки, предпринятая в 1950-е гг. под руководством директора П.У. Хелле.

Самым известным «достижением» Хелле в части чеканки в другом металле, является медная марка 1949 года (илл. 04). Им была изготовлена пробная партия в 250–260 экземпляров, которые попали в обращение через Банк Финляндии без разрешения Минфина. Кроме этого, несколько экземпляров было передано коллекционерам.

Илл. 04. 1 марка 1949 года, отчеканенная в меди.

Следует принять во внимание, что общая номинальная стоимость этих медных марок, на современные деньги, составила примерно 10 евро, и по внешнему виду это были вполне обычные медные марки, подобные выпускавшимся в Финляндии в 1940-43 гг. и 1950-51 гг. Однако вскоре за ними началась настоящая «погоня» - и до сих пор они вызывают непонятный ажиотаж среди коллекционеров, цена доходит до 14.000 евро.

Однако, один из наиболее интересных предметов данного рода в финской нумизматике – монета 10 пенни 1867 года, отчеканенная в золоте.
Впервые она была описана в 1974 году в статье Айми Линкосалми (Aimi Linkosalmi), опубликованной в № 6/1974 журнала Numismaatikko по результатам прошедшего 09-10.11.1974 г. аукциона «B. Ahlstöm Mynthandel Ab», где и был выставлен лот № 1103: «10 пенни 1867 г., отчеканены в золоте. Вес 26,95 грамм. Уникум. Состояние 01, оценка –100 000 шведских крон». Реальная цена продажи монеты составила 81 000 шведских крон.

Как известно (и мы писали об этом в предыдущих статьях), официальное разрешение чеканить золотую монету для Финляндии было издано 9 августа 1877 г., первые легальные монеты в 10 и 20 марок выпущены в обращение в 1878 году. Таким образом, согласно каталожному описанию, получается, что представленные на аукционе 10 пенни – первая золотая монета Финляндии, причем, значительно превосходящая по весу и размеру монеты стандартных выпусков.

Некоторое время считалось, что это был пробный, опытный выпуск золотого передела, сделанный в рамках подготовки последующей золотой чеканки. Однако, об этом «пробнике» нет никаких упоминаний ни у Вел. Кн. Георгия Михайловича, ни в списках гр. И.И. Толстого и др. В своей статье Линкосалми опровергает данное предположение, приводя аргументы, что это – не проба, а тот самый так называемый «off-metal strike», то есть специальная чеканка, выполненная на заготовке из несоответствующего металла.

Линкосалми, также сообщает, что ранее подобная (с высочайшей вероятностью – та же самая) монета была продана на аукционе Schulman в Амстердаме в конце 1950-х годов финскому покупателю. В таком случае, эта монета и оказалась, через некоего «посредника», на аукционе Альстрёма в ноябре 1974 года.
В статье Линкосалми также упоминает один старый слух о том, что франко-австрийский граф Филипп Арнольд ла Ренотьер фон Феррари (1850-1917), известный в то время филателист и коллекционер, в 1867 году отправил золото на все европейские монетные дворы с просьбой перечеканить его в монеты всех достоинств, чеканившихся в данном году. В таком случае следует, что должны быть и другие номиналы 1867 года, отчеканенные в золоте.
Ещё одним предположением является заказная чеканка монеты в начале 20 века.

Айми Линкосалми дополняет историю в следующей статье, опубликованной в Numismaatikko № 5/1988, согласно которой монета проходила на аукционе Schulman 1-4 мая 1962 г. под номером 2023 с описанием: «Александр II, 10 пенни 1867 г. Золото, 27 гр. Высшая редкость, вероятно - уникум. Состояние EF. Стартовая цена 2750,- гульденов». Линкосалми связался с аукционным домом и выяснил, монета на самом аукционе осталась непроданной и была выкуплена после его окончания за 450 долларов. Поскольку в то время 1 доллар США составлял около 3,6 голландского гульдена, цена соответствовала примерно 1 600 гульденов, то есть значительно ниже старта.

В той же статье 1988 года Линкосалми пишет, что по мнению Т.Талвио монета была отчеканена и преподнесена в качестве подарка на день рождения от монетного двора и его сотрудников директору монетного двора Августу Фридриху Сольдану, которому 13 июля 1867 года исполнилось 50 лет. Это вполне правдоподобная теория.

Однако, сам Т. Талвио позднее говорит в своей статье «Ещё немного информации о 10-пенниевике 1867 г. в золоте», опубликованной в Numismatic Magazine № 2/2000, что существует письмо небезызвестного Леонида Сёдермана от 27 ноября 1973 года, (копию письма видел Ханну Мяннистё), которое, помимо прочего, содержит утверждение: «У меня есть золотые 10 пенни 1867 г., единственная в своем роде штуковина, уникум. Состояние 1 + / 01. Монета, вероятно, и даже вполне определенно, отчеканена на Гельсингфорсском монетном дворе, по заказу знаменитого коллекционера прошлого века из рода Ferrari. Он имел обыкновение заказывать медные монеты в золоте. Цена - SFR. 45 000,-».

Таким образом, «посредником», упомянутым Линкосалми в его статье 1974 года, по всей вероятности, является как раз Л. Сёдерман, который, согласно статье Т. Талвио, мог выкупить монету у Schulman’a в 1962 году. Происхождение теории Феррари, представленной в начале статьи, также нашло свой источник. Ценник в 45 000 швейцарских франков, упомянутый в письме, в то время составлял 67 000 шведских крон, в свете чего «эстимейт» аукциона Ahlstöm’a в размере 100 000 шведских крон и цена продажи в 81 000 шведских крон кажутся вполне естественными.

Вполне реальной является теория, что как раз небезызвестный Леонид Сёдерман и являлся «первоисточником» данной монеты – в ранних исторических источниках ничего не сообщается о чеканке 10 пенни в золоте, более того, ее первое появление «на свет» совпадает с пребыванием Сёдермана в Финляндии и падает на период управления Монетным двором П.У. Хелле, который известен изготовлением фантастических новоделов монет и медалей. Более того, Сёдерман как раз впервые озвучивает и легенду про «итальянского графа». Может быть, таким образом, он пытался «легализовать» свой частный заказ и заработать на очередном «раритете»!? Кто знает?..

Так или иначе, в следующий раз эта монета всплыла на аукционе Heritage NY Signature Sale № 296 летом 2002 г. под номером 11903. Описание предмета: «Александр II 1867 г. 10 пенни. Отчеканена в золоте, монограмма с короной / дата и номинал в венке, KM-Pn7, 26,99 г, XF (следы чистки) с неровностями обода. Единственный известный образец. Отчеканена под господством России и выпущена за 11 лет до выпуска любых других финских золотых монет. Большая скандинавская редкость» (илл. 05):
10 пенни 1867 в золоте.

Илл. 05. 10 пенни 1867 в золоте (иллюстрация из аукционного каталога).

Цена ухода на тот раз составила, с учетом аукционных сборов, 7762,50 долларов США, и тому есть живые свидетели (в том числе – авторы статьи). Интересно то, что при этом в статистике онлайн-аукционов Heritage лот помечен как НЕ проданный! С тех пор монета не появлялась в «публичном контексте» и никакой информации о ней больше найти не удалось.

Напоследок, немного технической информации. Для 10-пенниевиков 1867 года известны три основные особенности реверса (илл 06):

Илл. 06. Штемпельные варианты аверса 10 пенни 1867 года.

Крайне интересно, где и за какие деньги в следующий раз появится (или уже появлялась) эта 154-летняя (???) редкость…

[~DETAIL_TEXT] =>

[DETAIL_TEXT_TYPE] => html [~DETAIL_TEXT_TYPE] => html [PREVIEW_TEXT] =>

[~PREVIEW_TEXT] =>

Предисловие переводчика:

После того, как утихли все военные и революционные бури, в 1924 году, он подготовил отчет, посвященный 60-летию деятельности монетного двора уже Хельсинки. Отчет содержит много исторических, ранее не известных широкому читателю, сведений. Я посчитал, что аудитории журнала «Петербургский коллекционер» (особенно – интересующимся финскими монетами) будет любопытно ознакомиться со многими, ранее не публиковавшимися, подробностями финской монетной чеканки.

Письмом от 14.11.1972 № VM 141/19-27/72 Министерство финансов Финляндии разрешило открытую публикацию данных материалов.

Вадим Гладцын

Введение.

В конце 1924 года Монетный двор отметил свой 60-летний юбилей. В связи с этим необходимо вкратце взглянуть на проделанную работу, особенно когда прошедшая эпоха уже так или иначе сформировала определенный исторический пласт: финские монеты в их прежнем виде перестали быть полновесным средством платежа в стране после того, как финская марка потеряла большую часть своей первоначальной стоимости.

Зарождение собственных денег и первая чеканка.

Финская национальная валюта была учреждена императорским манифестом 4 апреля 1860 года, когда в Финляндии была введена новая валюта под названием «Марка» (разделенная на 100 частей, называемых «пенни»), которая была приравнена по весу и стоимости к 1/4 российского серебряного рубля. Медная монета чеканилась таким образом, чтобы по весу и стоимости металла она была равна русской медной монете. Окончательно сформированная денежная система состояла из полноценных серебряных монет достоинством 2 и 1 марки, разменных серебряных монет 50 и 25 пенни и разменных медных монет 10, 5 и 1 пенни.

Денежная реформа потребовала создания монетного двора. Он был построен в Хельсинки и оборудован станками и другим оборудованием в 1862-1864 гг. Установленное в то время техническое оборудование до сих пор является составной частью технических средств монетного двора, в том числе 2 черновые плавильные печи для 100 и 200 килограммовых тиглей, прокатный стан c 4 вальцевальными машинами для полос 110 мм от J. C Freund & Co в Берлине, для которых было закуплено 6 пар валиков Fried. Krupp в Эссене, два резака Uhlhorn (Grevenbroich), 2 обрезных станка Fr. Muller в Берлине и два чеканочных пресса, изготовленных Uhlhorn (Grevenbroich), Кельн: один среднего размера, другой – большего. Ещё один большой пресс был приобретен у J. C. Freund & Co. в Берлине для производства штемпелей, медалей и т. д., его привод работал от паровых двигателей высокого давления мощностью около 25 лошадиных сил, построенных Osberg & Bade в Хельсинки.

Первая чеканка состоялась во второй половине 1864 года, серебро было впервые выплавлено 13 августа, а медь - 6 сентября. 25 октября в Банк Финляндии было доставлено 300 финских марок монетами по 1 пенни. 14 декабря была выпущена первая партия серебра - 27 000 монет достоинством 1 марка, которые не передавались в банк до 20 января следующего года, за ними последовали еще 48 000 монет в 1 марку и 52 000 монет по 50 пенни.

Чеканка монет активно продолжалась в 1865-1867 годах, так что на конец 1867 г. было изготовлено монет на общую сумму 7 962 310 финских марок в серебре и 569 480 финских марок - медью, что, вероятно, удовлетворило насущную потребность в первых монетах для обращения. С 1868 по 1875 год было отчеканено несколько относительно небольших партий на сумму 5 231 500 финских марок в серебре и 235 010 финских марок в меди, а в 1876 году еще 50 150 марок монетами в 10 и 1 пенни. После этого чеканка меди была возобновлена с 1881 года, а чеканка серебра - только с 1889 года.

Следует отметить, что, хотя регламенты предусматривали изготовление монет с использованием российских мер веса, Монетный двор, несмотря на действовавшую в то время в стране старую шведскую систему мер и весов, с самого начала использовал французские (т.е. метрические) единицы измерения как для чеканки, так и для учёта запасов металла. Данный вопрос поднимался ещё в 1862 году и так и не был решён окончательно, за исключением того, что Монетному двору было негласно разрешено использовать свою учётную политику до вступления в силу нового устава, который был введен в действие в 1877 г.

Переход на золотой стандарт и продолжение чеканки.

Падение цен на серебро еще в конце 1860-х годов сделало невозможным постоянное поддержание необходимых запасов серебра в большинстве стран: в Финляндии переход к золотому стандарту также оказался необходимым и был реализован в соответствии с Законом о денежном обращении от 9 августа 1877 года, который предусматривал, что золото является основой денежного обращения, а основной единицей меры веса является французский грамм. Было утверждено, что новые золотые монеты достоинством 10 и 20 марок будут полностью соответствовать французской монетной системе. Ранее отчеканенные серебряные и медные монеты будут использоваться в качестве размена, и данную чеканку следует продолжать в соответствии с ранее установленными нормами.

После необходимых приготовлений, в частности, например, закупки автоматических сортировочных весов Bunge в Гамбурге, к чеканке монет приступили в начале 1878 года, а первая партия, 50 000 монет в 20 марок, была выпущена 27 мая и доставлена в Банк Финляндии на следующий день. Затем чеканка золота продолжалась до конца 1882 года, и её общая сумма составила 21 900 800 финских марок. За исключением выпуска в 1891 году небольшой партии 20-марочных монет, которая составила до 1,8 миллиона марок, золотая чеканка не осуществлялась до начала XX века.

После 1876 года было отчеканено несколько небольших партий меди. Чеканка серебра возобновилась в 1889 г. и продолжалась до 1894 г. на общую сумму 3 170 006 финских марок (из них – чеканка мелких номиналов из серебра монет, изъятых из обращения, на сумму 2 380 163,25 марок). Последующая чеканка серебра и меди была направлена на поддержание количества монет, необходимых в обращении, а также на повторное использование (после переплавки) серебра, изымаемого из обращения.

Золото для России.

В 1910 году старая паровая электростанция монетного двора была выведена из эксплуатации, и для снабжения всех цехов были организована подача электроэнергии общей мощностью около 45 лошадиных сил. Это усовершенствование и юстировочный стан, приобретенный у Klotz в Штутгарте для корректировки веса золотых монет, принесли большую пользу при срочной чеканке больших объемов золота в 1910-х гг., чему также способствовало появление новых автоматизированных весов от Bunge в дополнение к старым. Представительство российского казначейства в Хельсинки при расчетах с Банком Финляндии неожиданно начало взыскивать дебиторскую задолженность исключительно в финских золотых монетах. Таким образом, каждый месяц из банка изымалось 1-2 миллиона финских марок золотом. Чтобы удовлетворить возникшую потребность в собственных золотых монетах, Монетный двор запустил крупномасштабную золотую чеканку, которая длилась до середины 1913 года. К этому времени изъятие золота Россией прекратилось, но золотой резерв Финского банка, составлявший 18 907 330 финских марок на 31 декабря 1911 года и 31 265 540 финских марок на 31 декабря 1913 года, был переведен в отчеканенные монеты. Для этой чеканки, начавшейся в конце 1911 года, Монетный двор получил от Банка Финляндии в общей сложности 7 197 кг чистого золота в слитках, 14 000 золотых соверенов, а также 728 855 долларов, в основном монетами по 20 долларов.

Чеканка во время Мировой войны.

Вскоре после начала Первой мировой войны в денежном обращении Финляндии, как и в большинстве других стран, возникла потребность в переменах. Первоначально считалось, что они касаются общего увеличения объема обращающихся платежных средств, но позже стало очевидно, что серебряные и медные монеты стремительно исчезали из обращения сразу после их выпуска. Чтобы устранить возникающие трудности, осенью 1915 года Банк Финляндии выпустил банкноты в 1 марку, после чего вся чеканка была сосредоточена на выпуске мелких серебряных и медных монет. В 1916 и 1917 годах было отчеканено в общей сложности 7 414 000 финских марок монетами в 50 и 25 пенни и 828 850 финских марок в медных монетах.

В годы войны работа Монетного двора сталкивалась с возрастающими техническими трудностями, так как становилось все труднее или даже невозможно приобретать различные расходные материалы. Вскоре это привело к нехватке графитовых тиглей, из-за чего возникла необходимость построить 200-килограммовую муфельную печь для выплавки меди, которую топили дровами или торфом. Эта печь до сих пор используется для плавки меди, поскольку её работа оказалась экономичнее, чем плавка в тигле, особенно после того, как стало возможным использовать уголь для ее нагрева. После того, как в 1917 году стало практически невозможно получить графитовые тигли, были заказаны 150-килограммовые тигли из литой стали для плавки серебра, которые хорошо справились со своей задачей. Необходимые новые вальцы были выточены из гранатной стали и оказались более подходящими по сравнению со спецоборудованием, ранее импортировавшимся из-за границы, поэтому Монетный двор до сих пор производит подобные вальцы из подходящей стали в своей небольшой ремонтной мастерской.

Среди других расходных материалов, которые стало трудно достать во время войны, была серная кислота, необходимая для отбеливания монетных кружков после их вырубки из отожженной пластины. Поэтому в 1916 году монетный двор начал использовать бисульфат, который был легко доступен в больших количествах.

Война также повлияла на поставку серебряных слитков. Транспортировка осуществлялась через Белое море, серебро отправлялось почтовыми посылками, каждая из которых содержала отлитый специально для этой цели слиток весом примерно 1,24 кг. Всего за 1915-16 гг на монетный двор прибыло 12 744 таких посылок со слитками. С осени 1916 года стало возможным ввозить серебро в слитках весом 33 и 38 кг. - Таким образом, с апреля 1915 г. по январь 1918 г. для Монетного двора было заготовлено всего 39 129 кг чистого серебра. Одна партия серебра затонула при транспортировке морским путем из Англии вместе с кораблем, потопленным немецкими войсками.

Уменьшение веса медной монеты.

C 1916 года из-за роста цен на медь стало невыгодно продолжать чеканку медных монет на основании действовавшего до этого устава, согласно которому 100 марок медью должны были весить 12,797 кг. Поэтому было предложено уменьшить вес монет так, чтобы 100 марок в монетах по 10 или 5 пенни весили 5 кг, а монетами по 1 пенни - вдвое больше. Однако эта реформа не была поддержана законом до 27 мая 1918 года.

Последствия революции.

После начала восстания 1918 года в Хельсинки 23 января повстанцы немедленно захватили монетный двор, как и другие государственные учреждения. Их первой добычей оказалось приблизительно 2 тонны серебра, которое было перечеканено в монеты, преимущественно номиналом 25 пенни, с использованием имевшихся штемпелей. Общий ущерб, нанесенный государству, оказался меньше, чем можно было ожидать, поскольку большая часть имевшихся запасов, порядка 400 000 финских марок, была обнаружена в хранилище Банка Финляндии уже после того, как 14 апреля управление перешло в руки законной власти. В отчете были отражены потери монетного двора в размере 122,950 кг брутто или 92,249 кг чистого серебра. В хранилище Банка Финляндии после поражения повстанцев было обнаружено 6 100 марок в монетах по 5 пенни, а 2 800 марок было утеряно.

Незадолго до восстания Монетный двор готовился к ранее запланированному выпуску уменьшенных медных монет. Воспользовавшись этим, повстанцы решили чеканить небольшие пятипенниевики, украшенные их эмблемой. Однако работа продвигалась очень медленно: перед тем, как покинуть монетный двор в начале апреля, они успели отчеканить только 87,2 кг таких монет. Всего в результате восстания монетный двор потерял 724,702 кг меди.

Когда 12 апреля Хельсинки был освобожден от власти «красных», высадившийся немецкий флот занял монетный двор и создал в его помещениях медпункт, который оставался там ещё около 2 недель.

Введение никелевых монет.

В 1918 году стало невозможным поддерживать в обращении достаточное количество серебряных монет, поэтому Банк Финляндии выпустил банкноты в 50 и 25 пенни, решение о выпуске которых было подготовлено ещё в 1916 году. Эти банкноты вскоре полностью заменили соответствующие монеты, таким образом, серебряная монета практически исчезла из обращения после прекращения ее чеканки в 1918 году.

Однако вскоре было признано нецелесообразным держать в обращении небольшие банкноты военного времени, которые быстро изнашивались. Поэтому, когда Банк Финляндии в 1920 году выразил пожелание, чтобы вместо них были выпущены новые монеты, было предложено вместо серебра чеканить их из никелевой бронзы, то есть медно-никелевого сплава с 25% никеля и 75% меди. Соответствующий закон был принят 23.12.1920 и предусматривал, что вместо серебряных монет выпускаются монеты того же достоинства, но из никелевой бронзы, следуя инструкциям, ранее установленным для производства серебряных монет.

Для достижения поставленной цели требовалось 10 миллионов монет по 1 марке, 5 миллионов марок монетами по 50 пенни и 5 миллионов марок – по 25 пенни: в общей сложности 40 миллионов монет, которые нужно было отчеканить как можно скорее. Поскольку Монетный двор в то время был загружен работой по производству новых медных монет, и для реализации нового крупного заказа ему потребовалось бы несколько лет, новые никелевые монеты были заказаны в 1921 г. на монетном дворе в Бирмингеме (The Mint Birmingham Ltd.). Вскоре стало очевидно, что для обеспечения обращения необходимо еще 10 миллионов монет по 1 марке. Монетный двор Хельсинки был вынужден отказаться и от этого заказа, и он был поручен Королевскому монетному двору в Копенгагене, который на тендере представил наиболее выгодные условия. Эта работа была завершена в середине 1922 года.

Поскольку потребность в новых медных монетах в начале 1923 года, казалось, была удовлетворена, и у Банка Финляндии накопился их достаточный запас, Монетный двор смог приостановить чеканку медных монет, начатую в 1918 году, и перейти к производству никелевых монет. Дополнительно было заказано 5 миллионов монет по 1 марке и 3 миллиона марок монетами по 50 пенни. Данная чеканка завершилась в 1924 году.

Сводные данные по чеканке.

В большинстве случаев данные, приведенные в таблице I, основаны на отгрузке готовой продукции в Банк Финляндии, поэтому невозможно точно узнать, сколько именно монет было отчеканено в течение того или иного календарного года, с какой именно датировкой были отчеканены отгруженные монеты и т.д.

К примеру, в отчетах указано, что самые крупные объемы золотых монет были произведены в 1912 и 1913 гг., когда была произведена отгрузка 17,62 и 8,24 миллиона финских марок соответственно. Самая крупная по общей стоимости и количеству монет чеканка серебряных монет была в 1916 и 1917 гг., когда в монетах достоинством 50 и 25 пенни было отгружено 3 974 000 и 3 440 000 финских марок соответственно. Наибольший объем чеканки меди имел место в 1919–1922 годах, когда было выпущено монет номиналом 10, 5 и 1 пенни в общей сложности на 2 546 750 марок, при этом самый высокий годовой объем пришелся на 1921 год и составил 698 000 марок. Наибольшее общее количество монет было отчеканено в 1916 году и составило 20 604 000 штук.

Исак Густаф Сунделль. Монетный двор Финляндии.Краткий обзор его деятельности в 1864-1924 гг.Таблица I. Объем выпуска за период 1864-1924 гг.

Денежное обращение.

По состоянию на 31 декабря 1924 года в Банке Финляндии находилось 28 957 070 финских марок золотом, а на монетном дворе было переплавлено 2 460 финских марок, изъятых из обращения. Остаток, 35 292 090 марок, возможно, был частично вывезен из страны, частично оказался в сбережениях, заметная его часть могла быть использована и для изготовления ювелирных изделий.

Из объёма серебряных монет на общую сумму 30 756 816 FIM в банке находилось 546 970 марок, 6 456 921 было переплавлено на монетном дворе. Куда делись остальные серебряные деньги, точно не известно. Вероятно, что большая их часть находится на руках, что-то было вывезено за границу. Кроме того, некоторые объемы серебра регулярно используются в промышленности.

Выпущенная никелевая монета в основном находится в обращении. В конце 1924 г. в Банке Финляндии имелось 10 711 524 марок такими монетами.

Медная монета образца 1864-1917 почти полностью исчезла из обращения и, вероятно, в основном используется для других целей. Сейчас в обращении находится преимущественно новая медная монета, отчеканенная по образцу 1918 года.

Переработка изъятых монет.

Сколько изъятых из обращения изношенных финских монет оказалось на монетном дворе и было переплавлено, показано в таблице III. Особо следует отметить переплавку в 1882 и 1887 годах монет 2 и 1 марки общей суммой в 3 миллиона марок, из которых 1 628 000 приходится на монеты 2 марки, а 1 372 000 – 1 марку. После перехода на золотой стандарт они стали излишними. Переплавленные монеты, судя по отчетам, частично были совершенно новыми и не участвовавшими в обращении. Эта плавка осуществлялась за счет банка, который заказал переработку ставших ненужными монет в слитки. Расплав использовался и для чеканки новых монет. Помимо выплавки изношенных серебряных монет для повторной чеканки в 1889-1894 годах, 500 000 финских марок были переплавлены в 1916 году в монеты 50 и 25 пенни. В 1922 и 1924 годах 71 300 финских марок медью старого образца, изъятых из обращения, также были переработаны в новые монеты.

Экономические показатели.

В отчетах Монетного двора до 1901 года использовалась так называемая камеральная система, что затрудняет получение четкого представления о его финансах. Согласно ранее не публиковавшимся сводным отчетам, которые охватывают время с момента его создания и до 1901 года, Монетный двор в течение указанного периода не получил никакой прибыли, напротив, даже задолжал государству 323 755 финских марок, потраченных на его создание. Затраты на ремонт зданий, проведенный органами государственного управления, составили 27 535 финских марок. Таким образом, общий убыток до 1901 года составил 351 290 финских марок. Дальнейшие балансы велись по годам и приведены в таблице II.

С учетом затрат на ремонт здания окружного управления, проведенный монетным двором в 1901-1924 годах на сумму 196 449 финских марок, общая прибыль на конец 1924 г. составила 29 801 020 финских марок.

При анализе доходов и расходов монетного двора необходимо также учитывать, что после упразднения Горного совета в начале 1885 года Монетному двору был передана Инспекция золото- и серебро- добычи. В результате прибыль, полученная государством от данной деятельности Монетного двора в 1885-1924 годах, составила 1 702 290 финских марок, включенных в общий расчет.

В Хельсинки, на Монетном дворе, ноябрь 1925 г.

Исак Густаф Сунделль. Монетный двор Финляндии.Краткий обзор его деятельности в 1864-1924 гг.Таблица II. Баланс деятельности Монетного двора

Исак Густаф Сунделль. Монетный двор Финляндии.Краткий обзор его деятельности в 1864-1924 гг. Таблица III. Переработка финских монет на Монетном дворе (в марках).

[~DETAIL_TEXT] =>

Предисловие переводчика:

Вадим Гладцын

Введение.

Зарождение собственных денег и первая чеканка.

Переход на золотой стандарт и продолжение чеканки.

Золото для России.

Чеканка во время Мировой войны.

Уменьшение веса медной монеты.

Последствия революции.

Введение никелевых монет.

Сводные данные по чеканке.

Денежное обращение.

Переработка изъятых монет.

Экономические показатели.

В Хельсинки, на Монетном дворе, ноябрь 1925 г.

[DETAIL_TEXT_TYPE] => html [~DETAIL_TEXT_TYPE] => html [PREVIEW_TEXT] =>

[~PREVIEW_TEXT] =>

Таценко С.Н. "Клад российских монет рубежа XIX-XX вв. в собрании Музея Москвы" (клад николаевского золота).

Литература:
Векслер, Мельникова. 1999. — Векслер А., Мельникова А. Российская история в московских кладах. М.
Ильф, Петров, 1988. - Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой теленок. М.
Мельникова, 1973. — Мельникова А. Твердые деньги. М.
Мельникова, Уздеников, Шиканова, 2000. — Мельникова А.С., Уздеников В.В., Шиканова И.С. Деньги в России. Русское денежное хозяйство с древнейших времен до 1917 г. М.
Смирнов, 1994. — Смирнов М.И. Со знаком «С.П.Б.» ... Очерки истории Санкт-Петербургского Монетного двора 1724-1994. Тольятти.
Сытин, 1958. — Сытин П.В. Из истории московских улиц. М.
Уздеников, 2004. — Уздеников В.В. Монеты России 1700-1917. М.
Уздеников, 1995. — Уздеников В.В. Объем чеканки российских монет на отечественных и зарубежных монетных дворах 1700-1917. М.
_________________
* В работе были использованы машинописные и рукописные, в основном черновые, документы под общим заголовком «Клад золотых монет, найденный на Селезневской ул. (1987).
** Экспертиза монет проводилась на пробирном камне старшим пробирером Центральной государственной инспекцией пробирного надзора Н.А Ковалевой. Взвешивание производилось на весах «Сарториус» типа Е 550065.
*** №№ 427, 429, 433, 440, 441, 452, 457, 458, 464, 474, 491
**** Золотые советские червонцы здесь полностью исключены, так как их выпуск в 1923-1925 гг. предназначался для внешнеэкономических сделок (см.: Смирнов, 1994. С. 55-56).

Примечание: В оригинальном тексте статьи отсутствуют изображения монет, в качестве произвольной иллюстрации при публикации текста статьи онлайн администрацией СМ использовалось изображение 5 рублей 1899 г. ЭБ с поздним портретом, согласно современным исследованиям относящихся к чеканке Советского правительства 1920-х гг.

[~DETAIL_TEXT] => В собрании Музея Москвы хранится клад российских золотых монет рубежа ХIХ-ХХ вв. Сохранившаяся документация позволяет полностью восстановить картину его находки*.

Клад был обнаружен 27 ноября 1987 г. в подвале дома № 1 по Сущевской улице тремя проходчиками СМУ-6. По всей видимости, клад не имел вместилища или находчики не обратили на него внимания. Во всяком случае, никаких сведений о находке иных предметов кроме монет, в Музей не поступало. Первоначально было найдено 22 монеты, каждая достоинством в 10 рублей, затем находчики собрали еще 88 монет, из которых 4 экземпляра имели достоинство в 5 рублей. Монеты были сданы в 64-е отделение милиции города Москвы. 2 декабря 1987 г. все содержимое клада было передано на хранение в Музей истории Москвы.

В настоящее время клад состоит из 105 экземпляров 10-ти рублевых монет выпуска 1899 г., одной 10-ти рублевой монеты - 1902 г. и 4 экземпляров 5-ти рублевых монет - 1898 г., 1899 г. (2 экземпляра) и 1900 г. Всего: 110 монет. Общий вес клада составляет 928,71 гр., в чистоте — 835,86 гр. Все монеты имеют 900 пробу**.

Таким образом, хронологические рамки монет клада охватывают незначительный промежуток времени, с 1898 по 1902 г. Чеканка подобных монетных типов началась на заключительном этапе финансовой реформы С.Ю. Витте в 1897 г. и продолжалась с перерывами до 1911 г. Основной тираж золотых 10-ти и 5-ти рублевых монет был выпущен в период с 1898 по 1904 г. (см.: Мельникова Уздеников, Шиканова, 2000. С. 191-201; Уздеников, 1995. С. 39).

В качестве приложения к документам дана справка о том, что дом № 1 по Сущевской улице (Селезневская улица № 3) до 1917 г. принадлежал В.И. Бакастову, потомственному почетному гражданину г. Москвы, гласному члену Московской городской думы, участковому попечителю 1-го участка Сущевского городского попечительства о бедных. В квартире № 18 этого дома располагалась канцелярия попечительства. Мы вправе предположить, что, если не сам Бакастов, то кто-нибудь из жильцов дома и был владельцем этого клада.

Клады золотых монет рубежа ХIХ-ХХ вв., как и другие, смешанные, клады, сокрытые до 1917 г., еще не стали предметом специального изучения, хотя и занимают место в работах общего характера (Векслер, Мельникова. 1999. С. 180-183). Судьба их много плачевнее, чем судьба кладов медных монет ХVIII-ХIХ вв.

По сводке московских кладов А.Г. Векслера и А.С. Мельниковой известно примерно 11 кладов, наполненных только золотыми монетами рубежа ХIХ-ХХ вв. (Векслер, Мельникова, 1999. С. 249-258***). Из них один клад попал в музейное хранение (№ 441), два других (№№ 458, 464) поступили в Гохран, остальные были, как указано в сводке, «сданы государству». Такое отношение к кладам, по нашему мнению, имеет ряд причин: значительный объем чеканки однообразных по типу золотых монет в период (и после) реформы С.Ю. Витте (1895-1897 гг.); изобилие кладов, сокрытых во время войн и революционных потрясений; но главное, качество монет и металл. Золото было во все времена основным мерилом ценности. К тому же, в советское время клады начала ХХ в. расценивались (и расцениваются до сих пор) как «буржуазные», не представляющие исторической ценности (Векслер, Мельникова, 1999. С. 252).
Однако уже тогда историческая и музейная значимость подобных кладов была очевидна. В черновике письма (1988 г.) на имя начальника Управления изобразительного искусства, музеев и памятников Главного Управления культуры Мосгорисполкома отмечалось: «Клад необходим для научно-исследовательской и экспозиционной работы, а также для пополнения фондового собрания:

1). В целях проведения работы по регистрации и изучению московских кладов, найденных на территории старой исторической застройки города;

2). Как источник изучения товарно-денежных отношений России к. ХIХ-н. ХХ в. и монетной системы того времени;

3). Для формирования нумизматической коллекции музея, в которой нет аналогов указанного клада».

Письмо, как нам представляется, составлялось не без участия А.Г. Векслера, заведующего отделом археологии тогда еще Музея истории города Москвы, одного из авторов книги «Московские клады», изданной в 1973 г. Однако по неизвестным причинам в последующих переизданиях книги (1988 и 1999 гг.) исследуемый клад не был зарегистрирован.

Одним из сложных вопросов является время сокрытия клада. Способ датировки клада по последней, младшей, монете здесь, на наш взгляд, не действенен. Есть ряд составляющих, которые могли бы свидетельствовать о раннем (до 1917 г.) времени сокрытия клада. Об этом говорит значительное количество однотипных монет (99 экз.) одного года выпуска (1899) со знаком минцмейстера А. Грасгофа (АГ), работавшего на С.-Петербургском монетном дворе с 1883 по 1899 г. Другой минцмейстер, Феликс Залеман, инициалы которого встречаются на монетах (ФЗ), работал с 1899 по 1901 г. Знак третьего минцмейстера, Александра Редько, (АР), присутствовал на золотых монетах с 1901 по 1904 г. Однако, в кладе находится только одна монета с этими инициалами выпуска 1902 г. Монеты последующих лет чеканки со знаком АР в комплексе отсутствуют (Уздеников, 2004. С. 29, 466). К этому можно отнести отсутствие в кладе иных предметов в виде лома, украшений и т.п. из драгоценных металлов, что было бы характерно для сокрытия времен социальных потрясений. Важным подспорьем для датировки могло быть вместилище, но оно не сохранилось.

В тоже время есть данные, позволяющие усомниться в ранней датировке клада. Именно на 1899 г. приходится выпуск наибольшего количества 10-ти рублевых золотых монет — 27600013 шт. Поэтому преобладание их в обращении до и после 1917 г. выглядит вполне естественным. В кладе отсутствуют монеты достоинством в 15 рублей и 7 рублей 50 копеек, обильный выпуск (28729033 шт.) которых приходится только на 1897 г. Выпасть в клад в более раннее время у них было больше возможностей, чем позднее. Столь же примечательно и скромное место в кладе 5-ти рублевых монет. С 1898 по 1900 г. их тираж составил более 100.000.000 шт. (Уздеников, 1995. С. 39; ср.: Смирнов, 1994. С. 101). А в кладе таких монет оказалось всего 4 экземпляра. Вполне возможно, что за их малым числом в комплексе просматривается личная воля кладовладельца более позднего времени.

Золотые 10-ти и 5-ти рублевые монеты выпуска рубежа ХIХ-ХХ вв. длительное время находились в обращении и еще дольше бытовали среди населения. Они служили предметом сокрытия и в советское время. Это подтверждают два клада, обертками которым служили
советские газеты (Векслер, Мельникова, 1999. С. 251, 257-258. №№ 441, 491). Золотые («николаевские») монеты входили в состав денежного обращения в период Гражданской войны, послевоенной разрухи и НЭПа (об этом см.: Мельникова, 1973). Стали они и достоянием художественной литературы. В известном романе И.Ильфа и Е.Петрова «Двенадцать стульев» упоминаются «золотые десятки»**** (по курсу «девять с половиной»), которыми расплачивался отец Федор с гражданином Коробейниковым (Ильф, Петров, 1988. С. 76).
Маловероятно, чтобы монеты были сокрыты в 1902-1903 гг., в период относительного благополучия. Первая такая возможность, правда, на наш взгляд, спорная, появляется у кладовладельца в период революции 1905-1907 гг. По данным П.В.Сытина, историка Москвы, известно, что во время декабрьского восстания 1905 г. упорные баррикадные бои шли в непосредственной близости от места сокрытия клада (Сытин, 1958. С. 629). Золотые монеты могли быть спрятаны и во время I-ой мировой войны (1914-1918 гг.), когда к 1917 г. из обращения вышла почти вся звонкая монета.

Не исключено, а, на наш взгляд, возможно, сокрытие клада и в последующее, революционное и послереволюционное времена, когда золотые монеты стали превращаться из средств обращения в сокровища. Такая сумма (1080 золотых рублей) действительно могла быть укрыта при крушении всей социально-экономической системы, денежной реформе и полного обновления денежного обращения.

Так или иначе, но на вопрос о времени сокрытия клада можно ответить только на основании учета всех кладов того времени, сравнения их состава, включая и состав смешанных, монетных и вещевых, кладов, исследования топографии, вместилища, эпохи.
Основным и необходимым условием для такой работы и должна послужить публикация кладов из предметов быта, прикладного искусства, монет рубежа ХIХ-ХХ веков.

Исследуемый клад публикуется табличным способом. Определение монет производилось по книге В.В. Узденикова «Монеты России 1700-1917». М. 2004. (Узд.-III/№ п/п):
Таценко С.Н. "Клад российских монет рубежа XIX-XX вв. в собрании Музея Москвы" (клад николаевского золота).

Российские 15 рублей 1897 года возглавляют список наиболее часто подделываемых монет Мира по версии NGC (Numismatic Guaranty Corporation). В список также вошли 7,5 рублей 1897 года (18 место) и рубль 1912 года в память 100-летия Отечественной войны 1812 г. (22 место).

15 рублей 1897 года, золото, подделка:
15 рублей 1897 г., золото, подделка

Комментарий NGC:
Даже с тиражом почти в 12 миллионов штук, 15 рублей 1897 года имеют существенную премию к цене металла. Эта ценовая разница привела к обширной серии подделок, что имеет место и со многими американскими золотыми монетами.
Как и в случае со всеми подделками, отчеканенными скопированными штемпелями, обращайте внимание на повторяющиеся углубления, вызванные дефектами на исходной монете и дефектами на штемпеле. Многие монеты также могут иметь нечеткие детали.
15 рублей 1897 г., золото, подделка

7 рублей 50 копеек (7,5 рублей) 1897 года, золото, подделка:
7 рублей 50 копеек 1897 г. (АГ), золото, подделка

Комментарий NGC:
Это вторая российская золотая монета в нашем списке, и она также отчеканена в 1897 году. Как и 15 рублей 1897 года, которые являются номером один в нашем списке, этот выпуск имел большой тираж, почти в 17 миллионов экземпляров. Это типовая монета, которая чеканилась один год, что делает ее довольно востребованной коллекционерами. Спрос превышает предложение, так как большая часть тиража была переплавлена. Изготовители подделок вышли на рынок в попытке извлечь выгоду из этой редкости.
Подделки данных монет часто имеют блеск, который сильно отличается от подлинных образцов. Кроме того, проработка деталей на подделках обычно относительно слабая по сравнению с подлинными экземплярами.

Рубль 1912 года в память 100-летия Отечественной войны 1812 г., подделка:

Рубль 1912 года в память 100-летия Отечественной войны 1812 г.. подделка

Комментарий NGC:
Это единственная серебряная российская монета, попавшая в наш список. Это довольно редкий тип, с тиражом всего в 46 000 штук. Низкий тираж сделал рубль 1912 года в честь поражения Наполеона весьма ценным сегодня, что конечно же привлекло изготовителей подделок.
Известно несколько различных подделок этого типа, изготовленных скопированными штемпелями. Они часто имеют многочисленные повторяющиеся углубления, имеют неестественный для этих монет блеск, и могут иметь неровную гуртовую надпись. Кроме того, они обычно имеют очень слабую проработку деталей.Слабую проработку деталей можно увидеть на подделке (слева) по сравнению с подлинной монетой (справа):

Рубль 1912 года в память 100-летия Отечественной войны 1812 г. (Сей славный год), подделка

[~DETAIL_TEXT] =>

7 рублей 50 копеек (7,5 рублей) 1897 года, золото, подделка:
7 рублей 50 копеек 1897 г. (АГ), золото, подделка

Штемпельный архив Санкт-Петербургского Монетного двора (СПМД), несмотря на многочисленные пропуски и пробелы и неоднократные попытки начальства «упорядочить» хранение и использование данного фонда, все же довольно полно отражает чеканку наиболее раритетных русских монет. К ним относятся золотые, изготовленные «по особым нарядам» в 1876, 1896, 1902 и 1908 годах в количествах, не предназначавшихся для регулярного обращения.

Традиция обращать золото в те или иные виды «государева пожалования», а также использование его во внешнеторговой и дипломатической практике имеет глубокие корни. Многие, если не большинство, этих редчайших памятников русской истории получили свои атрибуции в отечественной нумизматической историографии и уже не вызывают споров среди специалистов.

Обстоятельствам появления упомянутых выше монет не было уделено в свое время должного внимания, за исключением 25-рублевика 1876 года, успевшего войти в «Корпус русских монет» Георгия Михайловича, который заканчивается чеканкой 1890 года. Поэтому ценными источниками по этому вопросу могут служить архивные документы из фондов РГИА: N 530 — великого князя Георгия Михайловича и N 570 — Санкт-Петербургского Монетного двора. Некоторые весьма важные подробности и предположения содержатся в специальной литературе. К этому кругу источников мы и намерены обратиться в нашей попытке изложить версию обстоятельств происхождения раритетных русских золотых монет …

Наиболее влиятельным и удачливым (благодаря профессиональной команде помощников) нумизматом Петербурга конца XIX — начала ХХ столетия был великий князь Георгий Михайлович (1863 — 1919). Его первоклассное собрание отечественных монет и медалей, подаренное в 1909 г. Русскому музею, насчитывало без малого 20 тыс. экз. Полнота, научно-историческая и культурная ценность великокняжеской коллекции ставили ее в один ряд с уникальными собраниями Эрмитажным и графов Толстых.

Не лишенный «августейшего» тщеславия, Георгий Михайлович дважды — в 1886 и 1902 годах — публиковал брошюры о своем увлечении, о наличии и отсутствии в коллекции тех или иных раритетов. Коллекционерская литература такого рода была тогда популярна. В издании 1902 г., между прочим, отмечено: » … всего в моем собрании не достает около 700 монет, из которых около половины редкие». Каким же образом Георгий Михайлович пополнял свою коллекцию особо ценными монетами?

Учителем великого князя в нумизматике и главным поставщиком раритетов и «редактором» его собрания являлся Х.Х. Гиль (1837 — 1908), но иногда ему предлагали монеты частные лица или государственные служащие, знавшие о деятельности на ниве нумизматики двоюродного дяди императора. Пользовался Георгий Михайлович и особой льготой — правом получения образцов изделий, ежегодно выпускаемых Монетным двором (медалей, монет), причем он не ограничивался 1 — 2 экземплярами и заказывал порой 4 — 5 и более полных коллекций для собственного Минцкабинета (сначала на Миллионной ул., 19, а позднее для Русского музея) и для наиболее близких ему коллекционеров. Когда же дело касалось «весьма редких» и уникальных монет, то для их приобретения он прибегал к посредству родственных связей.

Так было, например, при получении им пробных серебряных монет 1858 года, хранившихся в собственной библиотеке императора Александра III во дворце и известных всего в 2-х экземплярах; аналогичным образом поступил в его коллекцию и константиновский рубль — «один из пяти», отысканных в секретном архиве Министерства финансов.» Как мы выяснили позднее, подобная практика в семействе царствующего дома России имела и другие формы «взаимоотношений» со столичным Монетным двором.

Любопытный документ был обнаружен нами в РГИА (фонд N 570), который подробным образом перечисляет факты выполнения «спецзаказов»: чеканки донативных монет для «нужд членов императорской фамилии». В связи с тем, что он, по нашему мнению, представляет несомненный интерес для выяснения обстоятельств выпуска раритетных монет, приводим его полностью.

«Справка об изготовлении на Санкт-Петербургском Монетном дворе золотых кружков 25 руб. достоинства.

В 1895 г. — 300 золотых кружков по 25 руб. золотом (Чеканили монеты с датой 1896. — М.С.)

100 шт. для Его Имп. Величества.

200 шт. для вел. кн. Владимира Александровича.

В 1899 г. — 1 экз. таковой же монеты для вел. князя Александра Михайловича (брата Георгия Михайловича — М.С.) без Высочайшего разрешения по отношению Особенной Канцелярии по Кредитной части.

В 1902 г. — 200 экз. По образцу 25 руб. монеты, с надписью «371/2 руб. = 100 франков» для Государя Императора;

25 экз. таковой же монеты для вел. князя Георгия Михайловича.

В 1903 г. — 10 экз. золотых кружков по образцу 25 руб. монеты с надписью «37 1/2 руб. = 100 франков» — для вел. князя Владимира Александровича.

В 1904 г. — «37 1/2 руб. = 100 фр.» 1902 г.; 5, 10 и 15 русов 1895 г. — по 1 экземпляру, 5 руб. 1896 г., 5 руб. 1889 г. (без А. Г в обрезе шеи), 5 руб. — 1895 и 1896 г., 10 руб. — 1895, 1896 и 1899 гг. — для Минцкабинета Эрмитажа по Высочайшему повелению.

В 1908 г. — 150 экз. 25 руб. золотых монет с надписью «21/2 империала — 25 руб.» по Высочайшему повелению из представленного Кабинетом Его Величества самородка золота.

25 экз. таковой же монеты чекана 1908 г. отпущены вел. князю Георгию Михайловичу в 1910 г., по получении Высочайшего соизволения».

Справка, по всей видимости, была составлена по имеющимся в делопроизводственном архиве Монетного двора документам в самом начале 1911 г., причем сведений о чеканке золотого 25-рублевика в 1876 г. архивариус Н.А. Бейтель разыскать уже не смог. Что же могло послужить поводом в наведении такой справки? На этот вопрос свет проливает редакторская заметка издателя «Старой монеты» Б. Ф. Копылова, озаглавленная им с неким намеком: «Около денег».

В ней говорится о том, что Рождество 1911 года было испорчено работникам Монетного двора «проникшим в печать докладом одной Думской комиссии, в неблагоприятном свете рисующем деятельность» завода. Среди обвинений в адрес администрации наиболее серьезным инкриминировалась «незаконная чеканка незаконной монеты. «Возможен ли такой факт? — восклицает редактор. — «Допустимо ли игнорирование прав Государственной Думы со стороны правительственных учреждений?»

Корреспондент газеты посетил Монетный двор и «из вполне компетентного источника» (не названного, правда) получил нижеследующую информацию, которую мы предлагаем с некоторыми сокращениями.

«Действительно, нашему учреждению был доставлен Кабинетом Его Величества самородок золота, — сообщил инкогнито, — из которого мы, согласно Высочайшему повелению, и отчеканили 150 золотых кружков с надписью 25 руб. золотом, соответствующих 37 руб. 50 коп. Следовательно, с нашей стороны здесь не было своеволия. К тому же, чеканка подобных знаков чего либо нового не представляет». Далее из заметки мы узнаем следующее: «Кружки с упомянутой надписью были отчеканены по Высочайшему повелению впервые в 1876 году. Позднее, в 1902 г, был изготовлен вариант этих кружков с надписью: 37 руб. 50 коп. = 100 франков».

В конце интервью неизвестный нам сотрудник Монетного двора счел необходимым пояснить, что подобные монеты «никоим образом не олицетворяют собою российской золотой монеты , т.е. монеты, разрешенной законом для свободного денежного обращения. Скорее, они имеют значение медалей и потому особого разрешения законодательных учреждений на их чеканку не требуется.

Сопоставляя эти два источника, мы находим, что кто бы не выступал инициатором (заказчиком) выпуска подобных монетовидных изделий, каким бы образом они не использовались в дальнейшем, чеканка их обязательно санкционировалась императором. Недаром и в интервью и в «Справке» неоднократно повторены слова «с Высочайшего повеления». Однако особая ценность документа, составленного в недрах канцелярии Монетного двора, заключается в том, что он называет получателей этих скорее медалей, чем монет. Все получатели принадлежат к царской фамилии (см. таблицу).

Золотые донативы: 25 рублей 1876 г., 25 рублей 1896 г., 37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г., 25 рублей 1908 г.

Предполагая, вслед за компетентным источником с Монетного двора, что эти монеты имели значение медалей, а в данном случае — сувениров или памятных подарков по данным, приведенной выше таблицы можно определить, «кто есть кто» в царствующем Доме Романовых на рубеже XIX и ХХ столетий, и в какой мере распоряжался особым Фондом царских пожалований.

Наибольшим влиянием и властью в деле распределения подарков, естественно, обладал глава императорской семьи — Николай II. Однако, его родной дядя вел. князь Владимир Александрович как старший в роде Александровичей — детей императора Александра II, также имел большой вес при дворе. Затем следует наш «августейший» меценат русской нумизматики великий князь Георгий Михайлович, приходящийся царственному императору двоюродным дядей. Завершает таблицу также двоюродный дядя Николая II и младший брат Георгия Михайловича — великий князь Александр Михайлович, близко друживший с наследником престола в его детские и юношеские годы, и ставший мужем его сестры — великой княжны Ксении Александровны. Теперь, зная «заказчиков», можно предпринять попытку восстановить конкретные причины, побудившие их прибегнуть к специфическим услугам Санкт-Петербургского Монетного двора. Начнем в хронологическом порядке, с 25-рублевика 1876 года:

25 рублей 1876 г.

Вряд ли можно согласиться с мнением американского коллекционера В.З. Арефьева о том, что великий князь Владимир заказал «подарочную монету» ко дню своего 30-летия. Как известно, дядя последнего императора России родился 10 апреля 1847 г. Хлопоты, причем очень спешные, о приготовлении «золотого» он начал еще в декабре 1875 года (т.е. за полтора года до юбилея), а готова монета была уже во второй половине января 1876 года.

Ближе к истине, как нам кажется, В. В. Уздеников, отметивший в своем каталоге «сувенирное» назначение этих монет для личного использования Владимиром Александровичем». Да и вряд ли стал бы младший брат наследника престола — великого князя Александра Александровича, таким образом справлять день рождения! Не относился он и к числу коллекционеров-нумизматов, как, например, Георгий Михайлович, облагодетельствовавший многих своих коллег раритетами, получаемыми с Монетного двора. Поэтому мотивировку данного заказа следует искать в другой сфере жизни и деятельности великого князя Владимира Александровича.

Последний являлся весьма колоритной фигурой, совмещая многие почетные и реальные должности при дворе, Правительстве России, в научных и художественных заведениях и, конечно же, в русской армии. Особенно в гвардейских частях — элитных воинских формированиях, всегда отличавшихся своей корпоративностью и приверженностью сложившимся традициям. Начав службу в 1864 г. офицером Лейб-гвардии Преображенского полка, Владимир Александрович подал прошение об отставке (по семейным обстоятельствам) в 1905 г., будучи главнокомандующим войск гвардии и Петербургского военного округа, генералом от инфантерии, президентом Академии художеств и почетным членом Академии наук, почетным председателем Общества ревнителей военных знаний и пр …

Судя по количеству заказанных монет — 100 экз., раздача сувениров намечалась в ограниченном кругу коллег, сослуживцев, друзей, домочадцев или членов императорской фамилии. Какие же события, связанные с именем Владимира Александровича, намечавшиеся на жизненном пути в 1876 г., могли подвигнуть его к мысли о чеканке золотой монеты столь крупного достоинства? В документах по этому заказу, опубликованных в «Корпусе русских монет», конкретная причина не названа; разве что изъявленное желание иметь таковые монеты Для собственного пользования». Даже малый намек мог бы значительно облегчить наши поиски, но именно благодаря отсутствию последнего мы пришли к заключению, что великий князь в данном случае, просто решил обзавестись дорогостоящими «безделушками» (на которые и купить-то было ничего нельзя), с целью одаривания (вряд ли это были «раздачи») нужных ему лиц. Косвенно это объясняется и весьма скромным, если не сказать обычным, оформлением монеты, где, кроме даты, ничто не напоминает о каком-либо важном событии.

Тем не менее, и в служебной карьере Владимира Александровича, и в его личной жизни в 1876 r. случались такие моменты, когда необходимо было «раскошелиться». Так, в феврале он был избран августейшим президентом Императорской академии художеств, а позднее отмечал 10-летие со дня назначения командиром роты Его Величества в Лейб-гвардии Преображенского полку. В сентябре того же года в семье великого князя произошло приращение — родился сын Кирилл, событие, которое по заведенной традиции обязательно сопровождалось поздравлениями и подарками. Ответной благодарностью Владимира Александровича и могли стать 25-рублевые золотые монеты. В штемпельном архиве Монетного двора хранятся рабочие штемпели лицевой и оборотной сторон золотого донатива.

Вернемся снова к «Справке». Из нее следует, что в 1895 году отчеканены 300 монет с двойным обозначением номинала: 2 1/2 империала • 25 рублей золотомъ. На них стоит дата: 1896. Из общего числа монет 200 получены Владимиром Александровичем и только 100 штук — Николаем II, коронация которого должна была состояться в мае будущего года в Москве. По церемонии «священного коронования» предполагалось, что дядя императора, великий князь Владимир Александрович будет исполнять роль ассистента». Именно этой его особой должностью, на наш взгляд, объясняется факт «несправедливого» раздела тиража. Не обошлось здесь, по-видимому, и без «особого влияния» Владимира на нового монарха.

25 рублей 1896 г.

Могла ли эта монета быть использована в качестве подарочного сувенира во время первого заграничного путешествия императора Николая II по Европе, начавшегося вскоре после коронационных торжеств? Такое мнение высказал В. З. Арефьев, правда, имея в виду весь тираж золотых 25-рублевиков. Скорее всего, могла быть использована как сувенир, но в ограниченном количестве, исходя из имевшегося в распоряжении Николая II остатка «подарков». Впрочем, это с лихвой могло быть компенсировано памятными монетами и медалями, чеканенными специально по этому случаю Санкт-Петербургским Монетным двором.

Следующая донативная золотая монета датирована 1902 годом. В.В.Уздеников предполагает, что это была пробная монета, массовый выпуск которой должен был сделать ее монетой для заграничных платежей. В.З. Арефьев ограничился по этому поводу определением «специальная подарочная». Мы в данном случае склонны отдать предпочтение второму мнению, так как общегосударственная российская монета после денежной реформы Витте стабильно высоко котировалась на международных золото-валютных биржах.

Впрочем, версия В.В. Узденикова не может быть отброшена полностью. Двойное обозначение номинала: «37 рублей 50 копеекъ • 100 франковъ» допускало в случае массового выпуска свободную конвертацию этой монеты на европейском валютном рынке. Законодательно такое положение российской золотой монеты было утверждено 17 декабря 1885 г. «Правилами о монетной системе», по которым золотое содержание империалов и полуимпериалов было приведено в соответствие с таковым же для золотых монет стран Латинского союза. Путем несложного подсчета выясняется, что содержание чистого золота (чистота) в донативах 1896, 1902 и 1908 годов с точностью до второго знака соответствует чистоте ста золотых франков или 100-франковой монете Франции. По сути, эту монету можно считать и памятной: своеобразной экономической декларацией России о введении в денежном обращении принципа золотого монометаллизма после удачно проведенной реформы Витте в 1895 — 1897 гг.

37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г.

Но почему же все-таки 100 франков? Ведь в Латинский союз входили многие государства Европы, национальные валюты которых могли бы с таким же успехом соседствовать с рублем в обозначении достоинства монет. Причин здесь может быть как минимум две: политическая и экономическая. Дружественные отношения России и Франции, успешно развивающиеся вот уже несколько лет, в 1902 r. достигают своего апогея. Президент Французской республики Э. Лубэ готовится посетить Россию (визит состоялся в мае того года). Количество заказанных «для Государя Императора» на Монетном дворе донативов (220 шт.) скорее свидетельствует об их сувенирном предназначении для подарков особо приближенным лицам, участвовавшим в торжествах и протокольных церемониях по поводу пребывания в столице высокой делегации. В дальнейшей перспективе не исключается, конечно, использование «русско — французской» валюты в экономических целях тем более, что и валютный курс длительное время держится на одной и той же отметке: 37 рублей 50 копеек равен 100 франкам!

Последний из этой серии «спецзаказов» был выполнен Монетным двором в 1908 г. Для обеспечения тиража в 150 экз. был использован почти 5-килограммовый самородок золота, найденный на сибирских приисках, принадлежавших Кабинету Его Величества», Тем не менее, столь примечательный факт никоим образом не был отмечен в легендах донатива, в отличие, например, от известного золотого 5-рублевика 1832 года, первая тысяча тиража которого имеет соответствующее подтверждение о происхождении металла: «Из россыпей Колыванских».

По типу оформления донатив 1908 года (тиражированный) повторяет предыдущий донатив; только «подредактирован» портрет Николая II и проставлена соответствующая дата. Более существенным отличием является на нем обозначение номинала: 2 1/2 империала • 25 рублей золотомъ.

25 рублей 1908 г., золото

Дело в том, что в штемпельном архиве завода сохранился рабочий инструмент (штемпели), где достоинство проставлено по типу донатива 1902 года». Но таких монет ни в государственных, ни в частных собраниях мы не знаем. Возможно, первый вариант оборотной стороны донатива года не получил утверждения, да и подходящего повода уравнивать рубли с франками к тому времени не предвиделось. А вот счастливая находка самородного золота оказалась как нельзя кстати: появилась возможность пополнить запас подарочных монет.

В приведенной ниже таблице даны сведения о сохранившемся на Монетном дворе штемпельном инструменте, изготовленном для чеканки золотых донативов царствования императора Николая II.

ведения о сохранившемся на Монетном дворе штемпельном инструменте, изготовленном для чеканки золотых донативов царствования императора Николая II

Последним, кто в царской семье заказывал чеканку донативов, был великий князь Георгий Михайлович. В 1910 г. для него изготовили 25 экз. золотых монет образца 1908 г. Вскоре чеканка золотой монеты прекратилась: 1911 годом датированы последние царские империалы и полуимпериалы. А юбилейные торжества в 1912-1914 гг. были отмечены выпуском памятных монет и медалей. Причем, тираж серебряного рублевика на 300-летие Дома Романовых составил небывалую цифру – более 1,4 млн. штук.

Видимо, неприятный факт частного заказа золотых монет членов императорской фамилии явился причиной возникновения слухов о незаконной деятельности Монетного двора и затем стал предметом разбирательства специальной комиссии Госдумы. Нет сомнения, что Георгий Михайлович был «завален» просьбами коллег по нумизматике оказать содействие в приобретении той или иной раритетной монеты для пополнения коллекции. Судя по отзывам современников, он имел мягкий, отзывчивый характер и не отказывал просителям.

Его брат Александр занятиям историей предпочитал военную карьеру, но, видимо, и он не был лишен некоторых слабостей. Почти три года спустя после коронации Николая II, в феврале 1899 года, наверное не без посредничества своей жены Ксении Александровны (сестры императора) он получил от Особенной Канцелярии по кредитной части, даже без Высочайшего соизволения один экземпляр золотой медали образца 1896 г. Наконец, великий князь Владимир Александрович в 1903 r., когда влияние его на государя заметно ослабло, осмелился заказать и получил десяток монет образца 1902 года. Примечательно, что «Справка» Монетного двора в данном случае даже не упоминает каких-либо «высочайших» указаний на этот счет.

Уместно упомянуть также об авторе эскизных проектов золотых донативов николаевской чеканки. Скорее всего, им был А.Ф. Васютинский. Именно он, как старший медальер Санкт-Петербургского Монетного двора по должности отвечал за подобные работы. Из дневниковых записей последнего императора мы узнаем, что Васютинский был благосклонно принят при дворе, не раз приглашался туда для работы «с натуры». Кроме того, ему принадлежит авторство в оформлении лицевых (портретных) сторон для золотых и серебряных монет регулярной чеканки 1895 -1915 г.

Сложнее поддается решению вопрос о гуртовых легендах донативов 1896, 1902 и 1908 годов чекана. Гуртильный инструмент царского периода в штемпельном архиве завода практически не сохранился. В данном случае мы не можем согласиться с мнением И. Г. Спасского, объяснявшего этот факт невозможностью администрации Монетного двора обеспечить необходимые условия хранения этого инструментального фонда. Дело здесь не в нехватке помещений: столичный Монетный двор в то время являлся одним из крупнейших предприятий в Европе и мире по производству государственных металлических знаков. Скорее всего, гуртильные плашки, верейки и кольца преднамеренно уничтожались («зачищались» — терминология монетчиков) после завершения тиражирования той или иной монеты. Поэтому «условный знак Парижского Монетного двора» — одна звездочка, помещенный в гуртовой надписи на донативах Николая II пока остается загадкой. Возможно, дальнейшие поиски в архивных документах подскажут ответ и на этот вопрос. Нам же остается только привести здесь легенду гурта, которая была помещена на всех трех золотых донативах: ЧИСТОГО ЗОЛОТА 6 ЗОЛОТНИКОВ 77,4 ДОЛИ.

В заключение еще несколько слов о значении этих монет. Особенность их заключалась в необычно высоком (для периода российской императорской чеканки) достоинстве — 25 рублей или 37 рублей 50 копеек, что в переводе на общегосударственные золотые было равно пяти полуимпериалам. Монеты эти не имели законодательного основания для свободного участия в денежном обращении. Их ареал оборота, если можно так выразиться, ограничивался пределами царского двора. Отсюда, несомненно, подарочное или сувенирное их предназначение, тем более что оказий для использования их в этой роли во время царствования Николая II было предостаточно. В условиях развития института награждений, достигшего к концу XIX в. своего апогея, указанные донативы служили промежуточным звеном между официальными государственными наградными знаками (медалями, орденами) и памятными медалями и монетами, выпускавшимися по случаю каких-либо юбилеев, торжеств и тому подобных мероприятий.

Вместе с тем, появление подобных монет можно рассматривать и как своеобразную дань моде: чем увереннее вступала Россия в новый период социально-экономического развития, тем сильней и причудливей проявлялись ностальгические чувства в семействе Дома Романовых по безвозвратно утраченному прошлому.

[~DETAIL_TEXT] =>

«Справка об изготовлении на Санкт-Петербургском Монетном дворе золотых кружков 25 руб. достоинства.

В 1895 г. — 300 золотых кружков по 25 руб. золотом (Чеканили монеты с датой 1896. — М.С.)

100 шт. для Его Имп. Величества.

200 шт. для вел. кн. Владимира Александровича.

В 1902 г. — 200 экз. По образцу 25 руб. монеты, с надписью «371/2 руб. = 100 франков» для Государя Императора;

25 экз. таковой же монеты для вел. князя Георгия Михайловича.

Золотые донативы: 25 рублей 1876 г., 25 рублей 1896 г., 37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г., 25 рублей 1908 г.

25 рублей 1876 г.

25 рублей 1896 г.

37 рублей 50 копеек - 100 франков 1902 г.

25 рублей 1908 г., золото

Служившее у нас официальным ее название «голландский червонец» или «известная монета» в народном обиходе заменялось прозвищами: «пучковый», «арапчик» или «лобанчик». Первое прозвище произошло, очевидно, от находящегося в руке изображенного на монете воина пучка стрел. Второе — оттого, что тот же воин в латах казался народу странным и в то же время страшным «арапом». Третье прозвище — «лобанчик» возникло от того же воина, которого «залобанили», т. е. которому «забрили лоб» или взяли в солдаты [1]. Правда, Даль и Салтыков — Щедрин [2] относят прозвище «лобанчик» к французским луидорам [3]. Однако традиция, еще на моей памяти в конце XIX в. сохранявшаяся у коллекционеров и у менял — главных агентов нумизматической торговли, единогласно применяла термины лобанчик и арапчик к голландским червонцам русской чеканки [5]. Широкое обращение в народе лобанчиков доказывает, между прочим, и то, что некрасовскому Ермилу на покупку мельницы

„Наклали шляпу полную

Целковиков, лобанчиков …” [4]

Но, если голландские червонцы встречались нередко внутри России, то, главным образом, они должны были служить для торговых расчетов с заграничными странами, особенно» на Ближнем Востоке. Имеется, между прочим, известие, что при завоевании Грузии в начале XIX века содержание русским войскам частично выплачивалось в этой монете [5]. В 1829 г. во время мятежа в Тегеране, когда погиб поэт А. С. Грибоедов, из русского посольства было похищено более двадцати тысяч голландских червонцев [6].

Та же монета встречается часто в женских шейных украшениях (сауба, монисто) на юге СССР, особенно в Бессарабии.

Для того, чтобы уяснить себе причину, побудившую русское царское правительство остановиться на чеканке именно данного вида иностранной монеты, необходимо обратиться к истории ее оригинала.

Чеканка золотых дукатов началась в Голландии с 1583 г., но к этому времени эта монета играла уже твердо установившуюся роль в международном монетном обращении.

Самое имя монеты — дукат (ducatus) несомненно латинского происхождения. Впервые оно появляется, однако, в Византии в связи с фамильным прозванием византийских императоров XI века Константина Х Дуки и его сына Михаила VII [7]. (OAOYKAZ, табл. I, 1) [8].

Розанов С.А. "Золотые «Лобанчики» (Голландские червонцы русского чекана)".

Политическое значение обоих императоров было ничтожно и монеты их отнюдь не могли превалировать в том золотом потоке, который широко полился из Византии на Запад, начиная с эпохи крестовых походов. Наименование номисм дукатами могло быть, поэтому, только местным и пока мы не встречали указаний, чтобы и на западе так назывались золотые «византины»

С полной достоверностью можно говорить о существовании дуката только несколько позже, в XI — XII веках. Неаполитанско — сицилийские монеты Рожера II и Вильгельма I носят легенду: имя правителя и «Ducatus Apuliae, Principatus Capuae» (табл. I, 2). Первое слово — испорченное латинское dux означает вождь или герцог — титул, введенный Рожером около 1135 г. [9]. Впоследствии тот же термин означал уже герцогство. В сокращенном виде «ducat» он вошел в народное словоупотребление как название самой монеты — серебряной, чаще биллонной или медной. Золотые дукаты появляются в XIII веке, когда, на основе золотой Константиновской унции [10], стали чеканиться с 1232 г. августалы Фридриха II, с 1252 г. флорентинские флорины, и с 1283—84 г. венецианские цехины [11]. Наименование дуката присвоено было, впрочем, только последнему виду названных монет. Выпущенные в обращение венецианским дожем Джиованни Дандоло эти высокопробные монеты, весом около 3.5 грамм, отражали в своем типе сильное влияние Византии (табл. I, 3). На лицевой стороне их изображён коленопреклоненный дож, получающий знамя из рук св. Марка, патрона Венеции (обряд инвеституры). На реверсе монеты — стоящий в звездном овале Христос. Кругом его легенда: «Sit tibi, Christe, datus — quem tu regis, iste ducatus» т. е. «Христос, пусть это герцогство, которым ты управляешь, будет дано тебе». Последнее слово двустишия явилось основанием для наименования так же самой монеты [12]. Впрочем, в обиходе венецианский дукат чаще назывался «цехином» от «Zecca “ — монетного двора в Венеции. Последнее слово представляет италианизированное арабское слово sikkah означающее чекан [13]. Как дукаты, так и флорины (августалы функционировали недолго) чеканились в связи с необходимостью создать устойчивую валюту для увеличивавшейся все время торговли итальянских республик с странами Ближнего и Дальнего Востока. В XIV веке венецианские цехины становятся международной валютой, заменив предшествовавшие им византины. Подобные дукаты и флорины чеканились в это время в ряде итальянских государств: Болонье, Модене, Неаполе, Риме и др. Тогда же, кроме ординарных, появляются кратные дукатов: двойные, тройные и т. д.[14].

В первой половине XIV века дукаты появляются и в Средней Европе. Первой здесь была Венгрия, чеканившая с 1325 г. флорины (позже дукаты) св. Владислава. Вскоре венгерские и богемские дукаты стали излюбленной счетной монетной единицей в большинстве германских стран. Влияние их распространялось даже на Италию, где именем «ongaro» стали называть подражания венгерским дукатам местного чекана.

Та же монета послужила образцом для чеканки в далекой Москве «Московского золотого» в. кн. Ивана Васильевича III (табл. I, 4). Как в венгерском дукате здесь на лицевой стороне изображение в рост и в фас св. Владислава с секирой в правой и державой в левой руке. Под левой рукой щит с изображением колеса. Голова в нимбе разделяет круговую надпись; “КНЗЬ ВЕЛКI IBAH ВАСIЛЬЕВ». Находящуюся под правой рукой букву «I», обозначавшую монетный двор г. Пресбурга (Isterburg), H. П. Лихачев находит возможным в московском золотом считать инициалом Ивана Фрязина, чеканившего эту монету около 1471 г. [15]. На обороте монеты — венгерский герб с надписью вокруг него: «КНЗЯ ВЛКОГ IBAHA IВАНОВИЧ ВСЕЯ РУС». Вес монеты (Эрмитажный экз.) 3.59 г. По существу, впрочем, «Московской золотой» следует считать не ходячею, а донативной (подарочной) монетой. Впоследствии, по примеру ее, в Москве чеканились донативные же золотые монеты: Феодора Иоанновича, Бориса Годунова, Шуйского и первых Романовых. Вес их, судя по имеющимся в Эрмитаже крайне редким экземплярам, колеблется от 3.16 до 3.65 г; в большинстве случаев около 3,4 г.

В Западной Европе в то же время продолжается распространение золотого дуката. Чеканка его происходит в разных странах и, прежде всего, в городах и владениях, входивших в состав германской империи. Установить взаимоотношение дукатов, флоринов, гульденов, (особенно портились последние два вида монет), часто носивших одно наименование, но неодинаковых по весу и пробе содержащегося в них золота, стало представлять большие трудности. Монетная неустойчивость сделала необходимой имперскую монетную реформу 1559 г. По новому закону золотой дукат был принят в качестве основной государственной монетной единицы. 67 штук его должны были равняться весу одной кельнской марки. Один дукат должен был весить 3.49 г с содержанием в нем чистого золота 3.44 г, т. е. он должен был чеканиться 94,63 пробы (986).

Наступившая вскоре тридцатилетняя война и другие неблагоприятные политические условия надолго остановили развитие золотого монетного обращения Европы. Впрочем, с небольшими отступлениями от имперской нормы 1559 г., дукат сохранился в отдельных государствах, главным образом, в Германии почти до нашего времени. В Австрии дукат с 1857 г. чеканился исключительно как торговая монета для сношений с Востоком. В большинстве стран дукат сохранил свой нормальный вес [16].

Очень широкое развитие чеканка золотого дуката с конца XVI века получила в Голландии. После завоевания этой страной самостоятельности здесь в 1583 г. появляется золотой дукат с изображением коронованного рыцаря и льва. Его сменяет в 1586 г. дукат с одетым в панцырь воином, тип, который навсегда стал характерным для дукатов голландской чеканки.

Так как именно этот тип дуката стал впоследствии чеканиться в России, остановимся на его описании подробнее (табл. II, 14). Лицевая сторона: на гладком фоне изображение идущего, одетого в панцырь, воина, во весь рост, обращенного в профиль влево. В правой руке воина меч, поднятый на плечо. В протянутой вперед левой руке пучек стрел, перевязанных лентой. Около его ног цифра года, разделенная на две части фигурой воина. Кругом — легенда — цитата из Саллюстия: «Concordia res parvae crescunt,» т. е. «Согласием малые дела увеличиваются». Вслед за цитатой название провинции или герб ее, иногда знак минцмейстера. Оборотная сторона монеты (табл . II, 12): четырехугольный картуш с украшениями по внешним сторонам. Внутри картуша — пятистрочная надпись: «МО. ORDI’ | PROVIN | POEDER | BELG. A’D | LEG. IMP.» т. е. «Монета правительства провинций союзной Бельгии [17] согласно закону империи».

Подобного рода дукаты чеканились в семи провинциях или штатах страны: Гельдерне, Западной Фризии и Зеландии с 1586 г.; Голландии и Утрехте с 1587 г.; Овериселле с 1593 г. и Восточной Фризии с 1609 г. Главные черты монетного типа сохраняются неизменными, но встречаются и некоторые различия, которые касаются следующих деталей: 1) Вариируется поза самого воина, особенно, постановка его ног; шлем его то имеет перья, то они отсутствуют, также и перевязь. 2) Изображение изредка помещено в гренетисовом круге. 3) Меняются названия провинции и знак минцмейстера, который может и отсутствовать. 4) Форма стрел и число их, вначале 4, позже 7. 5) Лента, связывающая стрелы, разнообразной формы, но может и вовсе отсутствовать. 6) Слова легенды приводятся с различной полнотой, напр. «CONC.» вместо «CÖNCORDIA», «PAR.», вместо «PARVAE.» 7) На оборотной стороне меняются украшения картуша. 8) Для разделения слов легенды применяются тo точки, то двоиточия. 9) Как исключение встречается: «AVR.» вместо «ORD» и «FOE» вместо «FOEDER». Описанный тип характерен для монет, чеканенных до 1817 г. С этого времени штамп резко изменяется: на лицевой стороне — фигура воина приведена в новой композиции, хотя и с прежними аксессуарами (табл. II, 14). Легенда всегда полная, без сокращения слов. Название провинции заменено знаком минцмейстера на дукатах, чеканенных в Утрехте, и буквой «В» на чеканенных в Брюсселе. Знак — эмблема города — переносится к началу легенды. На оборотной стороне монеты пятистрочная надпись в картуше заменена четырехстрочной: «МО. AVR. REG. BELGII | AD LEGEM | IMPERII» т. е. «Золотая монета бельгийского королевства согласно закону империи». Изменились украшения около картуша. Гурт монеты, ранее гладкий, теперь имеет насечки.

Чеканка таких дукатов производилась до 1849 г., была возобновлена в 1872 г. и с перерывами производилась, возможно, и до настоящего времени. Имеется, например, указание, что в 1925 г. было отчеканено дукатов 573071 шт.[18].

Мы остановились только на одном типе золотого голландского дуката, как на типе основном и характерном, который один явился предметом подражания и подделки вне Голландии и лишь в виде ординарного дуката. По той же причине мы приводим некоторые данные о чеканке этой монеты — лишь в провинциях Утрехт и Голландии.

Утрехт — старинный батавский город «Trajectum inferjus» (нижняя переправа), при Каролингах переименованный в «Utrajectum (в отличие от Trajectum superius — верхняя переправа, теперешний Маастрихт). В дукатах, чеканившихся с 1587 по 1815 г., на лицевой стороне, после обычной легенды, помещалось сокращенное слово «Tra» или «Trai»[19], сопровождаемое иногда гербом города.

Провинция Голландия чеканила свою монету в Дортрехте и недолго в Амстердаме, в общем с 1587 по 1806 г. Отличительным ее признаком было слово «Ноlа», сокращенное «Ноlland», заканчивавшее легенду на лицевой стороне дуката. Уже в XVI — начале XVII века золотые голландские дукаты применялись, главным образом, в торговле с городами восточного, Балтийского моря. Позже сфера их обращения распространилась на юг, причем в странах, прилегающих к Средиземному морю, они успешно конкурировали с венецианскими цехинами.

По закону 28 сентября 1016 г. золотые дукаты и серебряные дукатоны, или рийдеры, были отнесены к разряду торговых монет (negotie-penningen), т. е. монет, которые изготовлялись по частным заказам по мере спроса на них. Торговым монетам противопоставлены stand-penningen, т. е. монеты основные, чеканившиеся для обращения внутри страны. Несмотря на то, что «имперский закон 1559 года», ссылка на который чеканилась на реверсе каждого дуката («ad ledern imperii») далеко не всегда соблюдался и очень нередки были отступления от него и в весе, и в пробе монеты, спрос на нее был всегда большой, так как в XVII—XVIII вв. голландский дукат играл роль международной монеты.

Естественно, что голландская валюта стала предметом вожделения разных стран, особенно тех которые были, заинтересованы в восточной торговле. Еще в XVII веке появились чеканенные в нтальянских графствах Тассарола (табл. I, 5) и Маканьо подражания голландским дукатам, воспроизводившие как воина в панцыре, так и легенду «Concordia…», иногда заменяемую какой-либо иной. Монеты, несомненно были рассчитаны на введение в обман покупателя сходством с общепринятым средством расплаты [20].

В XVIII веке появляются голландские червонцы русской чеканки, дававшие точную копию подлинного дуката и с трудом от него отличимые.

Чеканились ли они с ведома и согласия голландского правительства или были подделкой? Немногочисленная нумизматическая литература, касающаяся этого вопроса, дает на это противоречивые ответы. В корпусе русских монет в. кн. Георгия Михайловича читаем: «Никаких сведений, с какого времени и на каком основании, т. е. с разрешения ли Утрехтского монетного двора, началась выделка их, нигде не оказывается; были примеры, что Утрехтский двор разрешал другим монетным дворам чеканку монеты своего рисунка и штампа (см. «Монеты царствования императора Александра II», стр. 113) [21]. В статье «Лобанчики» [22] И. М. Холодковский пишет: «за период чекана этой монеты Голландия несколько раз протестовала против изготовления ее монеты, но безрезультатно». То же повторяет Г. Матто [23].

Проверим ссылку корпуса русских монет на примеры разрешения Утрехтским монетным двором чеканки его монеты. На стр. 113-й тома «Монеты царствования имп. Александра II» читаем французский текст приводимой нами в русском переводе ноты голландского посланника при русском дворе барона Геверс от 12/24 августа 1868 г. в министерство иностранных дел: «Неоднократно в Нидерландах пускались в обращение дукаты чеканенные не в Голландии, по видимому, русского происхождения. Королевское правительство желало бы быть осведомленным, изготовляются ли еще в России такого рода дукаты? Найденные у нас экземпляры, как будто, на это указывают. В таком случае, я, в силу полученных на этот предмет приказаний, имею честь уведомить ваше прев-ство, что закон от 26 ноября 1847 года дает Утрехтскому монетное двору право чеканить голландские дукаты для всех, к нему обращающихся. Следовательно, частные лица в России, нуждающиеся в таких монетах и желающие иметь вполне тождественные со старинными голландскими дукатами, имеют только обратиться к директору названного монетного двора в Утрехте. Примите, г. тайный советник уверение и пр.» [24] Ни в каком другом месте чего либо, подтверждающего факт разрешений голландским правительством чеканки его монета кому либо, кроме Утрехтского монетного двора, мы не находим. Нет указания на это и у голландских исследователей, писавших по истории чеканки голландской монеты: Феркаде, де Фохта и Безье [25]. Напротив, у де Фохта мы находим указание на взыскание Нидерландами 120000 фунтов стерлингов с Англии в 1695 г. за своевольный чекан ею голландской серебряной монеты [26]. Безье называет все чеканенные за пределами Голландии дукаты фальшивыми, высказывая, между прочим предположение, что дукат с польским орлом чеканен в России.

Откуда же автор корпуса русских монет мог получить сведение о разрешении чеканки? Ответ на это мы находим в письме министра финансов Рейтерна к государственному канцлеру Горчакову от 19 октября 1868 г. за № 1188, которое мы впервые публикуем: «На С. Петербургском монетном дворе с давних пор и до последнего времени, действительно чеканились золотые червонцы 94-й пробы, по весу и наружному виду совершенно сходные с прежними голландскими червонцами. Монета эта называется в нашем официальном языке известной монетой и, главнейше, употреблялась для выполнения заграничных расходов государственного казначейства. В делах министерства финансов до сих пор не найдены следы начала этого странного обычая, но трудно предположить, чтобы наше правительство не имело на это согласия нидерландского [27], которому, во всяком случае, факт этот был вполне известен. Доводя об этом до сведения в. с., имею честь присовокупить, что, по моему мнению, можно было-бы, не входя в изложе иные выше подробности [28], уведомить нидерландское правительство, что голландские червонцы не будут чеканиться в России и что, в случае потребности в оных, министерство не оставит воспользоваться предложением заказать оные на Утрехтском монетном дворе [29].

В таком, именно, смысле и был отредактирован ответ голландскому посланнику, чем инцидент был исчерпан.

Отклик его мы, впрочем, находим в представлении министра финансов в Государственный Совет от 23 ноября того же года. Министр докладывал, что «с давних пор на С. Петербургском монетном дворе чеканятся золотые червонцы 94 пробы, ценностью 2 руб. 93 ⅓ коп., по весу и наружному виду вполне сходные с голландскими, при чем в делах министерства финансов не найдено следов начала странного обычая, однако узаконенного ст. 63 т. VII устава монетного. Принимая во внимание, что приготовление в России этой монеты, обратившее на себя внимание нидерландского правительства, находится в противоречии с основными началами международного права и что монета эта утратила свое международное значение, министр финансов полагал приостановить дальнейшую чеканку этой монеты, носившей официальное название известной, восстановив, взамен ее, чеканку золотой монеты в 3 рубля» [30]. Утверждения И.М. Холодковского и Г., Матто о неоднократных протестах голландского правительства ничем документально не подтверждаются. Откуда же повелся «странный обычай» чеканки «известной» монеты и в чем он выразился?

В нумизматической литературе этот вопрос еще недостаточно освещен.

Большинство авторов совершенно умалчивает о чеканке голландских дукатов в России. Корпус русских монет, хотя в нем и приводятся рисунки штемпелей монетного двора 1818 и и 1849 гг., касается вопроса только вскользь в предисловии к тому «Монеты чеканенные в царствование имп. Николая I-го». Флуг, дающий рисунки обеих сторон дуката 1818 г., путается в объяснениях и не указывает документальных оснований для приводимых им сведений [31]. Полное собрание законов и доклад монетной канцелярии главного судьи И. Шлаттера от 13 ноября 1763 г. о «системе, по которому российское монетное дело установить рассуждается» [32], дающий обзор чекана монеты на русских монетных дворах с 1700 по 1762 г., также вопроса не разрешают. Здесь говорится о чеканке с Петровских времён золотой монеты «против цесарских», т. е. священной римской империи, и «против голландских» червонцев. Первые делались пробою выше оригинальных, вторые — золотником ниже, т. е. 93-й пробы. При монетной реформе 1762 г., когда империалы стали делаться легче прежних на 82/96 золотника каждый, чеканка червонцев «против голландских» продолжалась и даже с повышением пробы до тождества с оригинальной, т.е. до 94-й. Выражение «против» не дает, однако, возможности утверждать, что речь идет о подделке монеты. Тот же термин встречается в тексте указов о чеканке монет, несомненно, русской валюты — в смысле принятия голландского дуката за образец для русского чекана.

Началом чеканки в России голландских червонцев Флуг считает 1735 г., давая таблицу с указанием количества монет данного рода, отчеканенных с этого времени в каждое царствование [33]:

при Анне Иоанновне 12764 шт.

„ Елизавете Петровне чеканено не было

„ Петре III 1000 шт.

„ Екатерине II 135100 шт.

„ Павле I чеканено не было

„ Александре I 7006301 шт.

„ Николае I 18336835 шт.

„ Александре II-м (по 1867) 2550200 шт.

Документальный источник, использованный Флугом, нам не известен [34]. Сопоставление цифр за последние три царствования с сообщенными в корпусе русских монет цифрами стоймости этих же монет [35] показывает полное их соответствие. Документально подтверждаются, как мы увидим дальше, сведения о чеканке при Петре III и Павле I. Цифра Екатерины II преуменьшена.

Вероятность указанной Флугом даты начала чеканки интересующей нас монеты подтверждается также косвенными фактами.

По указу императрицы, может быть устному, статским действительным советником Татищевым в августе 1830 г. были изготовлены «образцовые червонцы на подобие голландских.» По рассмотрении их, именным указом было поведено «на монетных дворах делать российские золотые, пробою и весом против голландских» [36]. Предварительно Комиссия о монетном деле обсудила вопрос, не будет ли чеканка убыточной для казны, для чего у гофмаклера Мюкса было взято «известие о целом годе 1729 и сего года с генваря по августа по 12 число, какою ценою в котором месяце продаваны голландские червонные». Русские червонцы, выпущенные по цене 2 рубля 20 коп., оказались выгоднее голландских, ходивших в 1730 г. по цене от 2 рублей 10 коп. до 2 рублей 14 коп.

Продолжалась ли, тем не менее, чеканка «пробных» голландеких червонцев или последовал какой либо секретный указ Кабинету министров, но с 1736 г. начинаются в книгах высочайших указов по тому же Кабинету [37] регулярные записи расхода голландских червонцев, противопоставляемых русским. Все это «комнатные суммы», т. е. деньги, состоявшие в личном распоряжении императрицы, так как и самое золото добывалось на Алтайских и Уральских приисках ее же кабинета. Первоначально скромные цифры десятков и сотен червонцев резко возрастают при Екатерине II. 8 июля 1762 г. было внесено в «комнату» 10000 голландских червонцев, очевидно, тех, которые были сделаны «по апробованному от е. и. в. на голландской манер образцу» по указу Петра III от 2 апреля 1762 г.». Цена каждому была определена в 2 рубля 45 коп. Еще более крупные суммы поступили в ближайшие затем годы. По именному повелению императрицы в апреле 1770 г. на сделание червонцев «по голанскому манеру» было употреблено все присланное в Кабинет Колыванское и Екатеринбургское золото — 18 пудов 36 фунтов с золотниками. Начеканено было 90100 гот. дукатов, считая каждый по 2 рубля 65 коп., на сумму 238765 рублей.

Любопытно, что при этом, по официальному подсчету, получилось 15299 рублей 85 ¼ коп. убытка, который секретным указом Кабинету от 3 июля 1770 г, повелено было числить в расходе. Именно на такую сумму оказалось бы выгоднее начеканить монету в русских империалах. Официальный курс рубля в то время в Петербурге стоял, очевидно, высоко. Несмотря на это, в 1771 г. С. Петербургскому монетному двору вновь было поведено изготовить 50000 червонных — «полным настоящим весом, добротою в пробе золота и чеканом точно против голландских червонных». Полученный опять убыток против чекана империалов (11355 рублей 65 коп.), очевидно, покрывался выгодой иметь свою иностранную валюту [38]. На последнюю в это время был как раз особенный спрос. Война с Турцией, отправка эскадры в Средиземное море, вмешательство в дела Польши привели к усиленному исканию займа за границей. Переговоры с голландскими банкирами затягивались. Денег искали всюду, где только было возможно [39]. При таких условиях чеканка голландской золотой монеты, имевшей в то время, как мы уже говорили, значение международной, была для царского правительства, вполне понятно, выгодной.

Следующее известие о чеканке голландских червонцев относится к 1788 г. — моменту 2 турецкой войны. 25 июля этого года генерал-прокурор кн. Вяземский, ведавший в то время и государственными финансами, объявил управляющему Кабинетом С. Ф. Стрекалову высочайшее повеление: «дабы Колыванское, Нерчинское и прочее золото переделано было в червонцы, с оставлением из оного некоторой только известной части для передела в империалы и полуимпериалы для необходимых по Кабинету расходов» [40].

С 1792 г. чеканка голландских червонцев производится уже ежегодно по 1795 г., чему способствовал и сильно поднявшийся теперь курс на эту валюту: дукат, стоивший в 1770 г. 2 рубля 65 коп., стоил в 1795 г. уже 4 рубля 55 коп. Убыточным теперь признавалось чеканить империалы. По официальной справке переделка, например, привезенного в 1793 г. сибирского золота дала в голландский червонцах 414676 руб. 40 коп. — на 146580 рублей 10 ½ коп. больше, чем дала бы чеканка империалов. Всего при Екатерине II с 1770 по было начеканено 333737 штук голландских червонцев [41].

Какой вид имели чеканенные в России псевдо – голладские дукаты? Документы об этом умалчивают, не называя провинции, монеты которой воспроизводились. Ответ на это дают — сохранившиеся в музее Ленинградского монетного двора штемпеля, которыми в свое время чеканилась «известная» монета. Здесь имеются за данное время штемпеля с датами годов: 1768, 1769, 1781, 1784, 1785, 1786, 1788, 1791 и 1792. Из них три штемпеля (с датами 1781, 1784 и 1791 г. табл. I, 6) воспроизводят тип дуката провинции «Голландия», имея на лицевой стороне после легенды слово «HOL.». Прочие штемпеля дают Утрехтский тип с словом «TRA.» и маленьким гербом г. Утрехта (табл. I, 7; II, 8-11). За некоторые годы имеется по несколько штемпелей.

Розанов С.А. "Золотые «Лобанчики» (Голландские червонцы русского чекана)".

При Павле I чеканка голландских червонцев не производилась. Напротив, ранее изготовленные 10073 штуки были по его повелению переделаны в русскую монету. Интересно отметить сходство картуша на реверсе некоторых Павловских червонцев, рублей и полтинников с реверсом голландских дукатов, но четырехстрочная надпись: «не нам |не нам| а имяни| твоему» только отдаленно напоминает голландскую.

В следующее царствование операция возобновилась.

17 февраля 1806 г. управляющий Кабинетом и министр уделов (вскоре назначенный и министром финансов) Гурьев писал статс-секретарю Трощинскому: «Я не знаю, известно-ли в-му пр-ству положение, сделанное в прошедшем году при начальном предприятии военных действий, чтобы все золото, в передел на монетный двор поступающее, вместо империалов, обращаемо было в червонные с штемпелем червонных голландских. Прилагая здесь расчет о переделке в течение прошлого, 805, года Колыванского золота в сию монету, вместо империалов, и о прибыли, от того последовавшей, покорно прошу в. высоко-пр-ство представить его государю императору, вместе с отчетом моим за истекший 1805 год». Приложенная секретная записка показывает, что при переделе Колыванского золота привоза 1804 г. «в известную монету, вместо империалов» вышло 56000 червонцев. На покупку этой монеть следовало бы употребить ассигнациями 231000 рублей; при переделе золота в империалы получилось бы 159351 рубль 37 коп. золотом; прибавляя ажио на ассигнации (по 30 копеек на рубль) 47806 рублей, имели бы всего 207160 руб. 67 коп. Таким образом, прибыль составила 23839 руб. 33 коп., т.е. более 11 ½ процентов. Ссылаясь на такую выгоду, Гурьев испрашивал разрешения «все золото, принадлежащее Кабинету, переделывать в одни только червонные, до воспоследования впредь о том высочайшего повеления». Резолюция императора «Быть по сему» была положена 23 октября 1806 г. [42].

На Петербургском монетном дворе для этой операции были употреблены штемпеля с годами: 1800, 1801, 1802, 1803 и 1806. Повидимому, к этому перечню надо прибавить еще 1804 и 1805 год, штемпеля которых упоминаются в корпусе русских монет, как находящиеся на монетном дворе [43]. Все они соответствуют Утрехтским дукатам и дают только аверс монеты. Штемпелей реверса как для этих, так и для червонцев XVIII века не сохранилось, кроме одного (относящегося к XVIII веку). (табл. II, 12).

Монетная реформа 1817 г. в Голландии отразилась и на штемпелях Петербургского монетного двора. C новым рисунком сохранилось два штемпеля:. 1818 и 1849 гг. Оба также дают только аверс (табл.II, 13). Едва ли, однако, правильна догадка, высказанная в корпусе русских монет, что до 1849 г. «известная» монета чеканилась первым штемпелем (т.е. 1818 г.), а позже вторым. На возможную утрату штемпелей, кроме отсутствия реверсов, указывают имеющиеся в коллекции Государственного Эрмитажа золотые дукаты, в точности повторяющие упомянутые выше штемпеля, но с датами: 1830,1832, 1834, 1835, 1837, 1838, 1839 и 1840 гг. (табл. II, 14). Безье [44] характеризует их, как фальшивые, потому что в Голландии за эти годы или вовсе не чеканились дукаты или в них имелись некоторые изменения, например, замена знака минцмейстера Суермонда (факел) знаком Пельмана (лилия). Все это, повидимому, «лобанчики» [43].

Когда в Голландии чеканка дукатов в 1849 г. временно (до 1872 г.) прекратилась, о чем речь была выше, в Петербурге чеканка их продолжалась до 1868 г. Дата на них неизменно: 1849 год.

Каждый год с 1805 г., в Кабинет е. в. поступала изрядная сумма «известной» золотой монеты или «червонцев». Валютой, впрочем, в Кабинете оставалась, сравнительно, небольшая сумма. Остальное обменивалось на ассигнации по курсу дня в Государственном ассигнационном банке, или же монетный департамент прямо платил ассигнациями.

Войны с Наполеоном, потребовавшие огромного напряжения финансовых сил государства, побудили правительство распространить операцию чеканки голландских дукатов и на государственные запасы золота. Всего при Александре I было начеканено голландских червонцев на сумму 19952906 рублей 86 коп., при чем больше всего их приходится на 1813 — 1814 гг. — более 6 миллионов рублей.

В последующие два царствования чеканка неизменно продолжалась, а в книгах высочайших указов по Кабинету расходу голландских червонцев всегда ведется особый счет. В Уставе монетном издания 1857 г. (т. VII, ст. 63) чеканка таких червонцев была даже узаконена (проба 94-я, в лигатурном фунте 117 ½ штук), но в таких неясных выражениях, что лишь посвященный в тайны Петербургского монетного двора мог бы догадаться о том, что речь здесь идет о подделке иностранной монеты.

Всего, по Флугу, с 1735 по 1867 гг. было изготовлено 28041127 штук голландских червонцев, не включая уничтоженных Павлом I, на сумму около 79637000 рублей в золотой валюте[45].

Повидимому, это количество можно увеличить до 28249837 штук на сумму 80229538 руб.

В этот счет, конечно, не входят те 164000 шт. псевдо-голландских дукатов, которые были начеканены на Варшавском монетном дворе в 1831 г. революционным польским правительством. Совершенно сходные с русско-голландскими червонцами, они имели, однако отличительный знак — польского одноглавого орла, вместо кадуцея Меркурия перед легендой на лицевой стороне монеты [46].

Оказавшиеся на Петербургском монетном дворе к моменту прекращения дальнейшей чеканки голландские червонцы (77 657 шт.) были в начале 1869 г. перечеканены в русскую монету [47], кроме 200 штук, сохранившихся до 1897 г. По докладу Монетного отделения министру финансов от 18 июня этого года были сплавлены и эти последние.

Небезинтересно, однако, что расходование голландских червонцев Кабинетом е. в. продолжалось и после 1868 г. очевидно из запасов этой монеты. Ежегодно расходовалось несколько сот червонцев, исключительно на выдачу путевых пособий лицам, командируемым министерством двора за границу.

Последний расход, в сумме 500 червонцев, был произведен при Александре III в июле 1881 г.

LES „LOBANTCHIKI» D’OR

L’article contient une revue rétrospective de l’histoire du ducat et de ses imitations et traite ensuite du cours des ducats hollandais en Russie au XVIII et XIX siècles. Ils portaient en langue populaire des surnoms étranges tels que “Poutchkowij” (de „poutchpk” — faisceau), „Araptchik” (négrillon) et „Lobantchik». Ce dernier surnom qui jusqu’à présent nî avait pas reçu d’explication suffisante, paraît se rapporter au guerrier représente sur la monnaie („Zalobanennij” est celui à qui on a rase le front ce qui veut dire: celui qui a été recruté comme soldat). Il peut être établi d’après des documents d’archives que ces monnaies furent frappées à partir de 1735 jusqu à 1868. Elles cessèrent de Fêtre à la, suite d’une protestatîon du gouvernement hollandais. Au début on employa pour les frapper For de FAItaï prèsdeKolywan et de FOural, appartenant personnellement à la famille impériale, afm de payer les achats fréquents de la cour à rétranger. Ce monnayage se poursuivît aussi plus tard pour satisfaire des besoins de rétat ce qui constitua pour sa caisse ainsi que pour la cassette imperial un gain qui fut loin d’être médiocre. L’étude des specimens originaux de ces ducats hollandais qui se trouvent a la Monnaia de Lenïngrad permet de faire d’importantes observation. Il ne reste aucun doute que les ducats russes-hollandais etaient frappés d’après des originaux provenant tant de la province de Hollande que d’Utrecht.

S. Rosanow.

[1] В старое время в Воинском Присутствии признанному годным для военной службы рекруту немедленно брили лоб, что предварялось восклицанием председателя: «лоб»

[2] В. Даль, Словарь живого великорусского языка. СПб. 1907. М. Е.Салтыков-Щедрин, Дневник провинциала в Петербурге. Гл. V, примечание.

[3] Основание к такому пониманию термина лобанчик могло заключаться в распространении его вообще на золотую монету иностранного происхождения. В частности, разъяснение, что лобанчик соответствует двадцатифранковой французской монете, имеется в деле Особой Канцелярии по секр. части Мин, Фин. от 1838 г. — Ленингр. Архив Нар. Хоз., ф.561, оп. 1, д. 186, л. 100.

[4] H. A. Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо».

[5] И. М. Холодковский, статья «Лобанчики», в журн. «Старая Монета» 1911 r. № 3, стр. 36.

[6] Дело б. Кабинета е. в., в неописанной части фонда этого учреждения в Архиве Народного Хозяйства в Ленинграде.

[7] Энциклоп. словарь Брокгауза и Ефрона, т. 21, стр. 226 ср. I. в Journal Internat. d’Archeologie Numismatiquc. Athenes 1899, t II, стр. 350.

[8] W. W r o t h, Catalogue of the Imperial Byzantine Coins in the Britisch Museum. London. 1908. т. П, стр. 514 — 515; pl. LXI, 1 — 4 и LXII, 7 — 8.

[9] С. Vergara, Monete del regno di Napoli. Roma. 1716, стр. 7.

[10] Bennо Hilligеr, Gold und Silbergewicht im Mittelalter. Halle. 1932, стр. 19 — 26; Augustalis – Florenus — Ducatus und das Grundgewicht der raittelalterisehen Geldprägung.

[11] Генуезские золотые «дженовини д’ором» чеканились даже раньше, со второй половины XII в.

[12] Тип венецианского дуката сохранился почти без изменений до конца существования венецианской республики и даже пережил ее. Последние монеты этого типа были чеканены Австрией после 1815 года.

[13] Fr. Schrotte r, Handwörterbuch der Münzkunde. Berlin.1930, стр. 754.

Русское слово «чекан» имеет, вероятно, то же происхождение, будучи заимствовано или непосредственно от монголов в XIII—XIV вв., или через итальянских мастеров (Александро, Орнистотелеса, Ивана Фрязина и др.), устроивших в XV веке в Москве свои монетный двор – «цекку». В письменных памятниках слово «чекан» появляется довольно поздно, насколько мне известно, в 1519 г. (Сборн. ими. русск. Историч. Общ., т. LIII, стр. 134)

[14] А. Engel et R. Serrure, Traite de Numismatique du Moyen Age. II. Paris. 1984.

[15] H. П. Лихачев, Московской золотой. Арх. Изв. и Зам., 1897. №№ 7- 8.

[16] Исключением явилось королевство Обеих Сицилий в Италии, где с XVIII в. и до Фердинанда II (1859 г), чеканились монеты ценностью от 3 до 30 дукатов, в которых на долю одного дуката (не чеканившегося) приходилось 1, 2622 г (М. Cagiati, Le monete delle Due Sicilie. Napolil 1912. V).

[17] До 1830 г. Бельгия и Голландия составляли одно государство.

[18] Schrotter, ук. соч., стр. 167.

[19] В дукатах провинции Овериссель стоит «Tran» или «Trans» — сокращение слова «Transyssalania».

[20] На монетах Маканьо не упоминалось вовсе имя правительства, их чеканившего. Назывались эти монеты венгерскими дукатами «ongaro», хотя правильнее было бы их называть голландскими. Corpus nummorum Italicorum t. II, стр. 398 № 23, табл. XLVIII № 4; IV, стр. 216 № 47-48, табл. XVII № 9 и XVIII № 8

[21] Монеты царствования императора Николая I, стр, VIII.

[22] «Старая Монета», 1911 г. № 3, стр. 36.

[23] G. Matto. Rahvusvahelistest tukatitest. Narva, 1932, стр. 4 и 11.

[24] Архив Революции и Внешней Политики в Москве. Дело деп-та внутрен. сношен, мин-ва иностран. дел XV, № 20/666. В корпусе русских монет издано по копии, находящейся в деле монетного отд. деп-та гос. казначейства.

[25] P. Verkade, Berigt van inteekening op een Muntbock, bevattende de namen en afbeeldingen van inunten. Delft 1831.

Его же. Muntbock, bevattende de namen en abebeeldinen van munten, geslagen in de zeven voormalig vereenigde Nederlandsche Provinciën, sedert den vrede van Gent tot op onzen tigd. Schiedam. 1848.

De Voogt, Geschiedenis van het muntwezen en der Vereenigde Nederlanden t. I. Provincie Gelderland. Amsterdam. 1874.

[W. A. Вesier] De munlmeesters en hun muntslag in de Provinciale en Stedeljke munthuizen van de Republiek der vereenigde Nederlanden …… en in de Utrechtsche munt van het koningrijk Holland en tijdens de inlijving bij het Fransche keizerrijk. Utrecht. 1890.

Его-ж e. Catalogus der gouden, zilveren, koperen en bronzen Specien van het Koningrijk der Nederlanden. 1813-1887. Utrecht. 1888.

[26] De Voogt, Geschiedenis….. стр. 136.

[27] Курсив наш.

[28] Подчеркнуто в оригинале.

[29] Архив Революции и Внешней Политики в Москве. Дело деп-та внешн. сношений мин-ва иностранных дел. XV, № 20/666.

[30] Дело деп-та гос. экономии 1868 г., № 913. М. Кашкаров, Денежное обращение в России. СПб. 1896. т, I, стр. 121.

[31] К. М. Флуг, О внешнем виде главнейших типов русской золотой монеты. СПб. 1898. стр. 32 — 34.

[32] Монеты царствования имп. Екатерины П. т. I, стр. 49.

[33] Флуг, ук. соч., стр. 33.

[34] Флуг косвенно в перечне использованной им литературы, а Холодковскии прямой цитатой указывают в качестве источника «Горный Журнал» за 1832 г. ч. 3 и 4. Здесь имеется статья 1778 г., рукопись которой была найдена, после смерти Павла I, в его кабинете: «Историческое описание, до монетного дела принадлежащее, писанное по 1761 год д. с. с. берг-коллегии и монетного департамента президентом Иваном Шлаттером, а с того по 1778 год продолженное и дополненное, с показанием числа денег, колико оных в царствование каждого монарха выходило, ст. сов. и означенных же присутственных мест начальствующим членом Андреем Нартовым». Ученым Комитетом труд был дополнен ведомостью о выделке монет с 1778 по 1828 год. Сведений о чеканке в России голландских червонцев статья, однако, не дает.

Г. Матто, использовавший ту же таблицу Флуга с изменением только количества голландских червонцев, чеканеных при Анне Иоанновне (12747 вместо 12764 шт.), источника также не указывает.

[35] Ведомости о количестве золотой монеты, изготовленной на СПб. монетном дворе в царствование Александра I, Николая I и Александра II в соответствующих томах «Корпуса русских монет», стр. 75, 170 и 139.

[36] Московск. архив Феод. Креп. эпохи. Дела Сената по монетной канц. кн. 1/1413 и 1/1415; ср. Монеты царствования имп. Анны Иоанновны, стр. 14.

[37] Ленингр. Архив Нар. Хоз. ф. Каб. е. в. оп. 352/1343.

[38] Ленингр. Архив. Нар. Хоз. ф. Каб. е. в. оп. 15/1365, д. № 112.

[39] Мигулин, Русский государственный кредит. Харьков. 1899, т. I, стр. 1 — 5.

[40] Ленингр. Архив Нар. Хоз. ф. Каб. е. в. оп. 15/1365, д. № 112.

[41] Там же, дела №№ 113 — 115. Цифра в таблице Флуга меньше действительной. О чеканке голл. червонцев в 1796 г. документов нет, но, без сомнения, она продолжалась и в этом году. Тогда же, повидимому, были изготовлены перечеканенные Павлом I монеты.

[42] Там-же, д. № 116, л. 10.

[43] Монеты царствования им. Александра I, стр. III.

[44] Веsier, Catalogus der gouden, zilveren koperen en bronzen Specicn van het Koningrijk der Nederlanden. 1813 — 1887. Utrecht, 1888.

[45] Флуг, ук. с., стр. 34

[46] Различаются три варианта этого червонца. См. Хр. Гиль и А. Ильин Русские монеты чеканенные с 1801 — 1904 г. СПб. 1904, стр. 107.

[47] Главным образом, трехрублевыми червонцами, тогда же установленными, которые должны были заменить голландские червонцы, но пробою были ииже их (88-й).

С.А. Розанов. Труды отдела нумизматики. Т.I. Ленинград, 1945 г.