Здесь все же исключение из правила, кроме minibox44 провенанс при покупке 5к-1900 действительно никого не интересует.
Подобные cool story о «первой монете», думаю, есть у многих коллекционеров и сентиментальность эту понять можно. У меня в кабинете лежит полумертвый полтинник 1925 года, который заинтересовать может только пионера, причем слабовидящего, но расставаться с ним я все же не намерен. Покупать полтинник 1925 года на синконе я, впрочем, тоже не намерен.
Я как раз-таки не могу понять не то, зачем minibox44 хочет провенанс для простой монеты (у нас у всех есть индивидуальные нумизматические тараканы в голове), а почему он решил, что у пятака с синконы он вообще есть.

Моё мнение - в провенансе есть смысл только тогда, когда он может подтвердить подлинность предмета. Тогда и переплатить не грех.  В остальном же это уже лирика, как "наган Дзержинского", "трусы Зверева" и.т.д. И это уже больше смахивает на фетишизм чем на нумизматику.

Если бы я собирал наганы, то предпочёл бы иметь все разновидности данного оружия, чем одного "Дзержинского" и уж по-любому не стал бы переплачивать "бешеные деньги" за провенанс.

"Наган Феликса" это круче чем супер брэнд. Нужно срочно патентовать

Возможно на некоторых монетах осталась ДНК Содермана и можно клонировать множество "содерманчиков", заставить их коллекционировать монеты, а потом продавать втридорога

А Вы попробуйте!  Как говорится: " Лиха беда - начало"...  наган Дзержинского, маузер Буденного,  дуэльный пистолет Дантеса.

Прочитал в интернете, что за Дзержинским были закреплены в качестве служебного и вписаны в удостоверение 2 ствола: револьвер "Браунинг" и пистолет "Кольт".
Ни про наган, ни даже про маузер свидетельств нет.
Так что, наверное, "наган Дзержинского" такой же миф, как, к примеру, по мнению многих, какой-нибудь "пробный рубль из коллекции Синкона"...

"- Чарли, - спросил у бельмастого сочувствующий ворам враг народа по
кличке Тяп-тяп, - ты бы что лучше съел: крысу или Буденного?
  Чарли почти не думал, ответил так, словно все давно было решено и
продумано:
  - Семена Михайловича, конечно. Чистая конина.
  - Хватит зубоскалить! Лучше поднимите Федора, - попросил бригадир,
навертывая на ногу суконную портянку. - Слышь, Чарли, и ты, Степан,
уберите его на нары, но то остынет.
  - Тебе эту мразь жалко?!
  - Мне больные в бригаде не нужны!
  Бугор надел сапог, постучал каблуком по доскам, еще раз обратился к
Чарли:
  - Брось шапку Филина. Иду к ворам...
  Лед потрескивал на узких амбразурах окон, да одинокий храп ограбившего
музей революции жулика тревожил настороженный покой барака.
  Бугор помялся, кашлянул в кулак, тем же кулаком вытер розовую грушу
носа, завернув ее к самому уху.
  - Настенька! Настенька! - заметался на нарах спящий зэк. - Билеты где?!
  - Поканал Ключик, да еще с Настенькой! - Чарли опустил глаза. - Везет
же людям!
  - Верно говорят, в музей он лукался? - спросил Тят-тяп.
  - Такие вещи враги народа должны знать назубок, - Чарли с недоверием
разглядывал зэка, - Ключик залепил классический скачок в это самое
хранилище революционных ценностей. Спер наган Феликса Мундеевича
Дзержинского...
  - Брешешь?!
  - Я?! Я брешу?! - Чарли был готов расплакаться. - Чтоб ты знал,
вражеская морда, у меня в свое время было три партийных билета и орден
Ленина! Не веришь мне, давай спросим у Ключика.
  Чарли ткнул локтем в бок спящего зэка и прошептал:
  - Ключик, голуба моя, где волына Мундеича?
  Спящий мгновенно сбросил одеяло, оглядывая барак мутными глазами, начал
натягивать ватные брюки, служившие ему подушкой.
  - У Настеньки стебанули билеты! - радостно сообщил ему Чарли.
  - Что? Зачем будишь, дурогон?!
  - Враги народа интересуются фигурой Феликса.
  Купить хотят.
  Ключик посмотрел в полном недоумении на наглого и серьезного Чарли,
морща и без того измятый лоб. Сообразив в чем дело, выругался:
  - Дурак! Тебе лечиться надо.
  И снова спрятался под одеяло прямо в ватных брюках.
  - Кремень: такого тремя пайками не расколешь, - сокрушался Чарли. - Сам
железный, что твой Феликс, у которого он фигуру увел. Это еще что! На
Иркутской пересылке деда встречал. Помнишь, Гнус, он все Сталина с царем
путал?
  Едва пришедший в себя Гнусков хотел отмахнуться, но, уловив общий
интерес, сказал:
  - Ну, как же? Иван Иванович Калита.
  - Верно. Почтеннейший человек. Так тот Иван Иванович... - Чарли
оглянулся по сторонам, перешел на полушепот, едва шевеля синими губами: -
Ильича от триппера врачевал. Партийная тайна, и потому прошу...
  - Иди ты?! - Верзилов перестал чинить сапог, уставился на Чарли. - На
ком же он словил эту заразу? Занятой такой человек. Неужто на Надежде
Константиновне?!
  - Не, - покачал головой Чарли и вздохнул, глубоко переживая трагедию
вождя, - была в Питере одна шлюха, Революцией звали...
  - Замолчи, звонок поганый! - Лука сунул под матрац целую руку, выхватил
припасенный па всякий случай железный прут- Не пятнай человека! Он как
лучше хотел!
  - Напрасно вы, Лука Романович, проявляете не свойственные советскому
человеку звериные инстинкты.
  Что касается Владимира Ильича, так он тоже живым был...
  - Для меня Ильич и сегодня жив! Он - совесть нашего государства!
  - Согласен! А раз живой, значит, хочется. Верно, сидельцы? Тебе же
хочется. Руку-то, сказывали, о член стер. Говоришь-на фронте утерял.
  - Ах ты, дезертир поганый!
  Верзилов едва успел поймать за ногу кинувшегося на Чарли Луку и
водворить на место. Бельмастый укоризненно скривился:
  - Э-э-эх! Вижу, какой вы ленинец. Поди, и книжек его не читали. Ильич,
между прочим, писал в седьмом томе на девятой странице...
  - На какой?! - поразился осведомленностью Чарли бородатый бандеровсц,
изучавший в лагере по букварю русский язык.
  - На девятой, сказано! Чую, Грицко, невнимательно читаешь труды
Основателя. А голова у тебя совсем пустая, и туда не только Ленина, Маркса
вместе с бородой затолкать можно, хоть он и алкоголик.
  - Маркс-алкоголик?! Гоношишь, пивень хромой!
  - А пол-Германии кто споил?! Наши пролетарии, думаешь, по трезвости
забузили?! Большевики водку закупили у царя, потом сказали: "Вся
власть-Советам!
  Гуляй, рванина, от рубля и выше!"
  - Ты за водку опосля расскажешь, прежде скажи, что он у той книжице на
девятой странице писал? - осторожно поинтересовался из угла спаливший по
пьянке сельский совет старичок.
  - Он писал... - зэк взялся расставленными пальцами правой руки за лоб и
задумался, нагнетая интерес. - Чо писал... А! Это была гениальная мысль.
Троцкого едва кондрат от зависти не хватил. Они же кантовались с Картавым,
пока власть брали, а как взяли-дружба врозь и кто кого сгребет...
  - Ты скажешь, что он там писал?! - не вытерпел Верзилов.
  - Ну, ты даешь, Степан! Кто ж того не знает?! Прямо так и написал с
характерной для себя прямотой и краткостью: "Мусора, руки прочь от Чарли!"
  После этого зэк не смог сдержаться, захохотал, вытирая слезы и
приговаривая:
  - Бляди дурные, сидят по ленинским заветам - и у него же правду ищут!"

Владимир Высоцкий "Черная свеча"