Под 30900 памятных монет 1914-1916 годов имеются ввиду  : 30000 - первый тираж "Гангута" 1914 года + 600  рублёвиков 1915 года +300 штук , второй тираж" Гангута" 1916 года .    

GREGORY_R, не нужно мне оппонировать. Я изложил собственные мысли и не более, отвечать по каждому пункту на Вашу критику я не буду. Приведу лишь один пример того, как построена Ваша доказательная база:

WCO писал : "Опять-же, для обслуживания внешнего долга был смысл изготовить тираж привычных для Запада Рублей старого образца. Ровно настолько-же, насколько имело смысл изготавливать золотую монету старого образца".

GREGORY_R писал: "В начале 1918 г. были АННУЛИРОВАНЫ ВСЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДОЛГИ , обслуживать было нечего ... "

Однако мы знаем, что (цитирую Википедию):

Согласно Советско-литовскому мирному договору, подписанному 12 июля 1920 Литве было выплачено 3 миллиона рублей золотом. Согласно Рижскому мирному договору 1920 года Латвии выплачивалось 4 миллиона рублей золотом. Согласно Рижскому мирному договору 1921 года Польше было выплачено 30 млн золотых рублей. В 1920—1921 годах 5 млн золотых рублей было выделено как помощь Турции. Более 200 тонн золота было потрачено в начале 1920-х годов на закупку паровозов в Швеции и Англии по многократно завышенным ценам.

То есть понятно, что практически с самого начала Советской власти появились новые долги, обязательства по внешним рассчётам, которые нужно было обслуживать.

И всё остальное в том-же роде, выдернутые цитаты из каких-то источников, которые ничего не дают в плане цельного понимания того, что происходило в те годы.

Хочу Вам так-же заметить, что Средняя Азия это не Монголия и хлопок в Монголии не выращивают.  

И последнее. В Казани, в составе золотого запаса России, как известно, хранилось не только золото, но и серебро. Отсюда и появилась версия о распространении вдоль КВЖД рублей 1915 года (изготовленных в своё время), где часть могла попасть в руки атамана Семёнова, часть могла была разграблена, частью могли выдавать жалование войскам и т.д. и т.п. Почитайте сами, что происходило с этими ценностями, на интернете достаточно информации. Казань была захвачена Каппелем (тогда полковником) в Августе 1918 года.

WCO

Немного запоздав к этой теме и прочитав здесь множество различных мнений ,все же хочу внести определенную ясность по поводу выпуска рублей 1915г. Многие считают  их как новодельными,отчеканенными в Советское время и т. д. могу думаю полностью опровергнуть это предположение следующим фактом. В моем городе в 2004г. был найден внушительный клад серебряных монет, который исчислялся мелким серебром с 1820г.по 1917г в нескольких тысячах экз. и точно знаю - более 300 шт.(как минимум) рублей и полтинников с 1812г.по 1915г. (общее количество не устоновленно,растащили мгновенно). Лично мене перепал ни один десяток рублей с этого клада, в том числе и рубли 1915г(10шт).Которые и по сей день находятся у меня в память об этом кладе. В связи с этим тему о дочекане и новоделах можно закрыть. Неопровержимый факт выпуска их в царское время - налицо! [/b]

Давайте посмотрим ваше сокровище.Интересно.Мне кажется,все будут не против

Могу сказать следующее, я живу в Забайкалье и для нашего региона рубли это года абсолютно не редкость,а за свою жизнь как начал с юношеского возроста собирать,прошло и перевидел их уж точно более сотни и отнюдь не все были в идеале и штемпельном блеске, с явными следами обращения. Получается по Вашему что они тоже в 20-х гг.по прилавкам шоркались, да по карманам. Да и мне неоднократно приходилось скупать Советские клады в разном количестве как биллона, так и рубли с полтинниками с 1921 по 27гг., но ниразу почему-то там не присутствовали эти рубли. Чем это объяснить? Или может кто видел хоть раз клад Советов-ассорти, с именно этими рублями И в заключении хочу сказать, что клад был найден строителями на пустыре, на месте  дома построенного еще далеко до 1917г. где по добытой мной информации на этом месте до Революции жила старушка-еврейка и возможно скорее всего это была чья-то казна.А находились монеты в двух узких желтых стеклянных банках примерно объемом по 5 литров плотно закупоренных.

Да конечно обязательно выложу,сегодня или завтра. Программку сжатия только на комп установлю и сразу выложу.

Так изначально постановка вопроса-то впринципе была какая, что чеканились ли эти рубли в Советское время, а не хождение их после Революции или когда именно был спрятан клад?
Вот эти кладовые рубли о которых шла речь - выкладываю.

Дата 1915 г. как раз на реверсе.

Ничего тут нет "спорного", учите матчасть.

А гурт назовем - ребром монеты

Ну вообщем-то понятно, что:
- деления на плоский - выпуклый нет
- время массового выпуска неизвестно, а все доводы - просто домыслы (фантазии)
- наиболее серьезным доводом в том, что массовый  чекан все-таки был до 17 г. - кладовые монеты.
 

P.S.  А    об истории России на основе викпедии... Извините, ребята, но это фигня.

Совершенно согласен с " baz1960"  что  деления на плоский  и  выпуклый скорее всего нет. Просматривая буквально вчера здесь старые темы , наткнулся в какой-то теме где поднимался  уже этот же вопрос и был дан снимок (по моему с МИМа) где на мой взгляд был обыкновенный плоский портрет и выставлялся-то за очень приличные деньги, что-то более 350.000р(правда  был не продан). По мне так если выпуклый, то это как на последних 1912-ом или 1913гг. т.е. явно объемный портрет, а не такой чтобы напрягаться и улавливать мельчайшие отличия буквально если грубо выражаясь, на микроскопическом уровне.Не знаю, может быть с глазами у меня уже к старости что-то не то, ну вот сами посмотрите портреты моих 1915г. рублей. А может их тут у меня(выпуклых) почти половин! :lol:

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ДАЛЬНЕ-ВОСТОЧНЫЙ АКЦИОНЕРНЫЙ БАНК

(ДАЛЬБАНК)

Отчет



Дальне-Восточного Акционерного Банка

ЗА 2-ой ОПЕРАЦИОННЫЙ ГОД

ЯНВАРЬ-СЕНТЯБРЬ 1923 ГОД

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Денежное обращение на русском Дальнем Востоке с 1918 по 1924 гг.

ЧИТА —1924



Очерк развития денежного обращения на русском Д. Востоке с 1918 по 1924 г.*)



Денежное обращение на территории нынешней Дальне-Восточной Области впервые получает самостоятельное развитие и приобретает своеобразные черты, отличные от денежного обращения остальных частей России, примерно, с 1918 года, когда в связи с происходившими на Дальнем Востоке перипетиями политической борьбы и иностранной интервенции, хозяйственная жизнь Дальнего Востока и местное денежное обращение на несколько лет отрываются от экономики остальной России.

В настоящее время, с усвоением Дальне-Восточным хозяйственным оборотом червонцев-банкнот Госбанка и предстоящим внедрением на Д. Востоке общесоюзных денежных знаков в виде казначейских билетов—с одной стороны, и с выпуском в обращение в остальных частях Союза звонкой монеты,  с другой стороны, создались условия, при которых дальнейшему сохранению особенностей денежного обращения ДВО, по-видимому, не остается места.

Таким образом, начало экономического обособления русского Дальнего Востока и приближающееся прекращение этой обособленности - это две грани, которые вводят в естественные хронологические рамки настоящий очерк развития денежного обращения на территории Дальне-Восточной Области.

В указанных хронологических границах денежное обращение Д. Востока проходит три основные стадии развития: бумажно-денежное обращение (до издания закона ДВР 16 мая 1921 г.), чисто-металлическое обращение (с 16 мая 1923 г.) и комбинированное бумажно-металлическое обращение (с 3 августа 1923 года).



ГЛАВА I.

ПЕРИОД БУМАЖНОДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ.



(С 1918 г. до издания закона ДВР от 16 мая 1921 г. об урегулировании денежного обращении).

Исключительно бумажно-денежное обращение установилось на Д. Востоке приблизительно во второй половине 1917 г., т. е. значительно позднее, нежели во всей остальной России.



§ 1. Местное денежное кустарничество.



Уже со второй половины 1917 г. ощущавшийся на Дальнем Востоке, как и в остальной России, недостаток денежных знаков и, в частности, острый недостаток разменных денег — вызвал к жизни в период 1917—1921 г. г. ряд местных эмиссий.

Эти местные эмиссии, обусловленные отдаленностью Д. Востока от центра, а затем гражданской войной, разъединением областей и интервенцией иностранной военной силы  производились на самых разнообразных основаниях, обычно без надлежащей подготовки, без определенного плана, как бы стихийно.

*) Очерк составлен К. П. Курсель при ближайшем участии А. Л. Лукасюка, под редакцией Б. М. Берлацкого.



Местное денежное творчество, направленное по линии наименьшего сопротивления, еще более усилило ту денежную путаницу и пестроту, которые явились следствием одновременной циркуляции «романовских», „керенских", облигаций „займа свободы", а позднее советских денежных знаков и «сибирок" (обязательств государств, казначейства и казначейских знаков Колчаковского правительства).

С проявлением местного денежного творчества мы встречаемся в этот период не только областных центрах, но и в глухих уездных городах, при чем разного рода денежные суррогаты разных купюр, под разнообразными наименованиями выпускаются наряду с Отделениями Государственного Банка и Казначействами, также земскими и городскими самоуправлениями, кооперативами и даже отдельными торговыми фирмами.

Не имея в виду сколько-нибудь подробно останавливаться на этом раннем периоде в развитии денежного обращения на Дальнем Востоке, мы укажем лишь на следующие наиболее характерные примеры местного денежного творчества, заимствованные из статьи Б. М. Берлацкого в журн. «Кредит и Банки» 1923 г. № 1:

в Прибайкалье и Забайкалье: „Сибирские кредитные билеты" („молотки" или «кузнецы» выпущенные Читинским Отделением Государственного Банка в 1918 г. на сумму 20.350.000 гербовые и контрольные марки, наклеенные на бумагу с печатной надписью „Читинское Отделение Гос. Банка», „боны" Читинского Отделения Государственного Банка, выпущенные в 1920 Семеновым («голуби» и „воробьи") на сумму 9.848.942 руб.; „кредитные билеты", - выпущенные в1920 году, в В.-Удинске Правительством ДВР на сумму 1.906.891.193 руб. и кредитн. билеты, изготовленные в Америке по заказу Керенского и выпущенные в 1920 г. б. Правительством ДВР с грифом: „Временная Земская власть Прибайкалья" на сумму 228.425.950 кредитные билеты, выпущенные тем же Правительством в Чите в 1920 и 1921 г. г. на сумму 2.050.666.603 р.; расчетные знаки, выпущенные Правительством ДВР;

в Амурской Области: „Городские разменные билеты", выпущенные в Благовещенске в конце 1917 и начале 1918 г. г., сначала Городским Управлением, а затем Амурским Исполком на общую сумму 3.078.800 р.; „Амурские Областные разменные билеты", выпущенные в 1918 Амурским Областным Исполкомом на сумму 68.636.750 р. („Мухинки"); краевые денежные знаки, выпущенные Амурским Исполкомом в 1918 г. на 5.255.000 р.; областные и городские разменные билеты, выпущенные в конце 1918 г. б. Амурским правительством на 18.365.200 р.; земские марки, выпущенные Амурским Земством в 1919 г. на сумму 18.000.000 р.; чеки Благовещенского Отделения Госуд. Банка (1919—1920 г.) на сумму 11.750.000 р.; „денежные знаки" Благовещенского Отделения Гос. Банка, выпущенные при Колчаке в 1919 г. и после его падения Амурским Нар.-Рев. Комитетом в 1920 г. на сумму 9.718.083 руб. („Куксинки"), расчетные денежные знаки ДВР, выпушенные в 1920 г. в Благовещенске с согласия Правительства ДВР на сумму 89.417.050 р.; авансовые карточки Амур. Обл. Союза Кооперативов (1919 г.); авансовые карточки Амурского Обл. Кредитного Союза (1919 г.); чеки Зейского Казначейства; „четвертованные керенки» выпущенные в 1918 г. в Кяхте Отделением Народного (б. Государственного)Банка;

в Приамурской области: чеки Хабаровского Отделения Гос. Банка (1918 г.) на 724.400 руб.; чеки Хабаровского Отд. Госуд. Банка, выпущенные в 1918 г. по распоряжению ДВ Совнаркома (под председательством Краснощекова) на сумму 5.411.300 руб., чеки Хабаровске Казначейства — на сумму 213.740 руб.; „временные краевые ДВ денежные знаки", выпущенные в 1918 г. ДВ Совнаркомом на 11.396.575 р. („Косари"), временные квитанции Уполномоченнс по делам Снабжения Приамурской Области (1919 г.);

в Сахалинской Области: „кредитные билеты Сахалинской Области", выпущенные в 1918 на сумму 1.000.000; чеки Николаевского на Амуре Отделения Гос. Банка на сумму 2.000.000 (1918 г.): чеки Николаевского н/А Общества Взаимного Кредита на 1.500.000 руб. (1919 г.); разменные боны Николаевского н/А. Отделения Гос. Банка, выпущенные в 1920 году Ревштабом на сумму 100.000.000 руб. („Тряпицинки"); ассигновки Казначейства, выпущенные в 1920 г. под грифом Сахалинского Обл. Нар.-Рев. Комитета; временные квитанции Торг. Дома Симада в Николаевске на Амуре.; на Камчатке: боны Петропавловского Казначейства, выпущенные в 1920 г. на 3.486.100 р.; в Приморье: сибирские обязательства, выпущенные после падения Колчака Владивостокским Отделением Гос. Банка на сумму 6.000.000.000 р.; чеки Владивостокского Отделения Г. Б. (1920 г.) на 500.000 руб.; кредитные билеты, изготовленные в Америке по заказу Керенского, выпущенные б. Приморским правительством в 1920 г. под наименованием „кредитных билетов образца 1918 г.".

За пределами русского Дальнего Востока — в Полосе Отчуждения Китайской Восточной железной дороги в 1918—1920 гг. были выпущены „боны Русско-Азиатского Банка, („Хорватовские").

Судьба всех этих многочисленных и разнообразных бумажных знаков была весьма эфемерна: все они, сменяя друг друга и наводняя местный торговый оборот, быстро теряли свою первоначальную, обычно очень слабую покупательную способность, выбрасывались из обращения и в огромном количестве оставались на руках у населения, которое взамен реальных ценностей и труда, отданных в обмен на эти бумажки, приобретало столько же богатое, сколько и горькое познание печальных последствий расстроенного бумажно-денежного хозяйства.

В зависимости от местных условий аннулированные жизнью бумажки уступали место или твердой иностранной валюте (мекс. доллары, японск. иены, ам. доллары) в приграничной полосе, или натуральному товарообмену — в отдаленных от границ внутренних районах, или, наконец, даже российской звонкой монете, извлеченной населением из „кубышек", либо выпущенной в обращение тем или иным местным правительством из попавших в данную местность во время политических неурядиц монетных запасов прежнего времени.

Наиболее интересными и поучительными представляются попытки урегулирования в этот период денежного обращения, предпринятые почти одновременно и независимо друг от друга — с одной стороны, бывш. Приморским правительством, — а, с другой стороны, бывш. Правительством ДВР.



§ 2. Кредитные билеты бывшего Приморского правительства.



К началу 1920 г. бывшие в обращении в Приморье романовские, керенские и колчаковские денежные знаки потеряли после падения Колчаковского правительства и ту незначительную покупательную силу, которой они до этого времени обладали. После неудачной попытки Владивостокского Отделения Государственного Банка внедрить в обращение выпущенные им чеки и Сибирские обязательства последовал стихийный переход местного торгового оборота на иены и отчасти на америк. доллары. Захват рынка иностранной валютой побудил б. Приморское правительство предпринять эмиссию кредитных билетов, которые были выпущены (в виде так назыв. кредитных билетов, «образца 1918 года», изготовленных в Америке по заказу Керенского) — первоначально на сумму 15 миллионов рубл. зол. Выпуск этих кредитных билетов был произведен не по номиналу, а по курсу — 10 руб. кредитных = 1 руб. зол. и 1 р. кредитн. = 200 р. сиб. знаками. Предпринятая Приморским правительством эмиссия, согласно закону 5 июня 1920 г., имела не. только общее, отвлеченное обеспечение в виде „всего достояния государства", но, в отличие от всех других областных эмиссий, была обеспечена весьма значительными реальными ценностями: золотом и серебром в слитках и монете и платиной — всего на сумму 72 милл. зол. рублей. Начало размена кредитных билетов в законе не было указано, что дало населению основание квалифицировать новые знаки, как неразменные бумажные деньги. К концу первого месяца своего существования Приморские кредитные билеты потеряли уже половину своего выпускного курса. Дальнейшие выпуски ускорили темп падения курса билетов и несмотря на ряд принятых правительством героических мер к поддержанию курса (крупные валютные интервенции, открытие фондовой биржи, выдача крупным фирмам гарантий размена на иностранную валюту выручки от продажи товаров на кредитные билеты по официальному курсу), курс билетов в течение последующих двух — трех месяцев неудержимо падает, дойдя до 3.000 руб. кредитных билетов за 1 иену.

На этом курсе кредитные билеты Приморского правительства терпят полное крушение вслед за тем совершается легальный переход к обращению иностранной валюты и отчасти русской звонкой монеты.

Вскоре после выпуска и обращение звонкой монеты б. Приморское правительство издает 6 ноября 1920 г. закон о разрешении сделок в золотом рубле и об исчислении всех доходных и расходных смет, налогов и сборов в золотом рубле. При этом, расчет по сделкам, заключенным в золотом рубле, а также уплата налогов и сборов, согласно закону, могли производиться по усмотрению плательщика, золотой монетой или кредитными билетами образца 1918 г. по официальному их курсу на Владивостокской Фондовой Бирже, за исключением таможенных пошлин, взимаемых только в золотой российской монете или в полноценной иностранной валюте.

Судьба Владивостокской попытки урегулирования денежного обращения путем выпуска обеспеченных реальными ценностями, но не разменных на металл кредитных билетов, в специфических условиях Дальневосточной экономики, явилась поучительным уроком для последую руководителей финансовой политики объединенного Дальнего Востока.



§ 3. Бумажно - денежное хозяйство Дальне - Восточной Республики.



ДВ Республика, образовавшаяся в условиях гражданской войны, интервенции и сильного экономического истощения, могла организовать свои финансы только на основе бумажно-денежного хозяйства. Помимо советских денежных знаков, которые получили легальное хождение в пределах новой Республики, Верхнеудинским Правительством были выпущены в обращение сначала изготовленные в Иркутске кредитные билеты, известные под наименованием „буферок" как указано выше, на сумму около 2 миллиардов рублей, а затем — огрифованные кредитные билеты, изготовленные в Америке по заказу Керенского, всего на сумму около 230 миллионов рублей.

К моменту ликвидации в Забайкалье Семеновской власти и объединения Дальне-восточных областей в самостоятельное государственное образование — Дальне-Восточную Республику — денежное обращение русского Дальнего Востока находилось в совершенно хаотическом состоянии: семеновские „голубки" и «воробьи» были аннулированы самой жизнью еще до окончательно ликвидации семеновщины; Владивостокские кредитные билеты, имевшие сначала некоторый успех также были выброшены из оборота; выпущенные разными областными революционными объединениями бумажки или влачили жалкое существование или уже совершенно не имели хождения: звонкая монета, незадолго перед ликвидацией Семенова выпущенная им в меновой оборот, а также монета, выпущенная населением из его скрытых запасов, вновь была готова исчезнуть из обращения.

Что же касается выпущенных самим Правительством ДВР буферных денежных знаков огрифованных керенских кредиток, то и те и другие населением почти совершенно не принимались. Однако Правительство ДВР продолжало пользоваться печатным станком и после перенесения своей резиденции в Читу, где оно выпустило буферок на сумму свыше 2-х миллиардов рублей.

В поисках выхода из крайне тяжелого финансового положения Правительство ДВР издал законы 2-го и 15-го ноября 1920 г. об урегулировании денежного обращения. Закон 2-го ноября 1920 г. явившийся первым, в области денежного обращения законодательным актом Правительства объединенной ДВР, установил хождение на территории Республики кредитных билетов денежных знаков, имеющих силу в РСФСР, а также „буферок" и кредитных билетов Владивостокского и Благовещенского правительств.

Постановление 9-го ноября 1920 г. о прекращении выдачи звонкой монеты из государственных касс без разрешения в каждом отдельном случае Правительства ДВР и закон 15 ноября 1920 г. о хождении бумажных знаков наравне со звонкой монетой по номиналу и об изъятии из обращения золотой, серебряной и медной монеты и сосредоточении ее в Государственном Банке следует рассматривать как проявление твердого намерения Правительства окончательно прекратить обращение звонкой монеты и создать если не экономический, то во всяком случае, юридический и административный базис для утверждения и развития бумажно-денежной системы. Тем не менее, Правительство вынуждено было в отдельных случаях прибегать к выпуску золота по казенным заказам, подрядам и поставкам и лишь стремилось ограничить расходование золота „самыми необходимыми размерами", подчинив валютные расходы более строгому контролю — такова была цель постановления Правительства от 16-го декабря 1920 г. „о порядке отпуска валюты".

Но так как в частном обороте звонкая монета все же продолжала обращаться, правда — „из под полы", то последовало издание закона 24 января 1921 г., явившегося результатом последнего усилия Правительства покончить с начавшим возрождаться металлическим обращением. Законом 24-го января 1921 г. вся звонкая монета была объявлена исключительной собственностью Республики, подлежащей изъятию из обращения и сдаче в кассы Республики в течение двухнедельного срока, причем все запасы звонкой монеты на сумму свыше 25 р. на одно лицо, обнаруженные у кого либо после указанного срока, подлежали немедленной конфискации, а владельцы этих „запасов" — привлечению к законной ответственности, как за спекуляцию.

Хозяйственный оборот реагировал на эти решительные мероприятия Правительства глухим, но упорным сопротивлением. Буферки по прежнему не принимались не только ближайшим иностранным рынком Северной Маньчжурией, но и внутренний рынок ничего не соглашался отдавать в обмен за обесцененные бумажки. Правительство оказалось в чрезвычайно затруднительном финансовом положении: не имея возможности получать реальные ценности на выпускаемые им бумажные деньги, оно и то же время вынуждено было принимать от населения эти бумажные деньги в уплату налогов и сборов, а также и доходы государственных предприятий (по ж. д. транспорту, почте, телеграфу и т. п.)    .

С другой стороны, Правительству пришлось перейти к оплате труда натурой, так как служащие и рабочие не могли ничего купить на получаемые ими от казны денежные знаки. На территории же, бывшей до объединения областей под властью Семенова, где население успело уже пойти во вкус твердой валюты и не желало признавать никаких бумажных денег, жалованье и заработная плата фактически выплачивались не в денежной, а сразу же в натуральной (пайковой) форме. По использовании для выдачи пайков имевшихся в наличности на месте и отчасти доставленных из Сибири государственных и кооперативных запасов продовольствия, Правительству пришлось приступить к закупке хлеба на Маньчжурском рынке, расходуя для этой цели, разумеется, золото. Между тем, восстанавливать расходуемые запасы твердой валюты путем вывоза за границу реальных ценностей Правительство не могло, так как, не располагая никакими экспортными фондами, оно в то же время и не имело возможности вновь собирать для экспорта ни золото, ни пушнину, ни рыбу, ни лес, потому что хозяйствующее население находило для себя не выгодным продавать продукты своего труда на ненужные им бумажки, а предпочитало вывозить контрабандным способом за границу добытое золото, пушнину и даже хлеб, продавая все это китайцам по ничтожной цене, но зато на твердую иностранную валюту.

Таким образом, в результате жесткой бумажно-денежной политики Правительство оказалось в роковом круге неразрешимых противоречий, единственным выходом из которого могло быть только восстановление денежного обращения, основанного на твердой валюте.

Закон 10 мая 1921 г. „об урегулировании денежного обращения" и явился актом Правительства, восстановившим металлическое обращение,



§ 4. Причины крушения бумажно-денежного хозяйства на Дальнем Востоке.



Опыт раннего периода в развитии денежного обращения на Д. Востоке показал крайнюю недолговечность и непрочность, в местных экономических условиях, всех предпринимавшихся здесь бумажно-денежных эмиссий. Все усилия целого ряда и революционных и реакционных политических образований водворить в хозяйственном обороте Д. Востока неразменные денежные знаки оказались безуспешными и привели к восстановлению металлического обращения.

Этот поворот к прошлому был продиктован революционной власти всей совокупностью объективных условий Д. В. экономики, на рассмотрении которых необходимо несколько остановиться.

Основной причиной экономической и финансовой слабости Д. Востока являлась оторванность его от остальной России и экономическая зависимость от ближайших иностранных рынков: китайского, японского и отчасти американского.

При почти полном отсутствии на Д. Востоке обрабатывающей промышленности, примитивном состоянии добывающей промышленности, слабом развитии сельского хозяйств; чрезвычайной отдаленности от промышленных центров России; при политической оторванности от нея, длившейся несколько лет; при дороговизне товаров, начавших прибывать из России только с 19 21 г.- все снабжение населения русского Дальнего Востока необходимыми товарами и даже предметами питания в этот период (1918—1921 г.г.) было построено на ввозе из заграницы. Для оплаты этого ввоза население должно было располагать твердой валютой, имеющей большую покупательную силу на иностранных рынках. Поэтому бумажные денежные знаки, на которые нельзя было ничего приобрести в Харбине или Маньчжурии, население Д. Востока не признавало деньгами и вело с ними упорную борьбу. Желая избежать бумажных знаков население стремилось получить твердую иностранную валюту, для чего сбывало за границу за бесценок добытые трудом реальные ценности. Опасение получить за продукты своего труда ненужные ему бумажки побуждало население прибегать к натуральному товарообмену и в конечном результате, — к сокращению производственной деятельности. Вполне естественно стремление населения обращать продукты своего труда в твердую валюту, пригодную для сбереження, усиливалось на Д. Востоке также непосредственной близостью к странам с такой валютой, тогда как в остальной России, окруженной государствами с падающей валютой добавочного стимула избегать бумажных денег не было. Крушение на русском Д. В. бумажно-денежного обращения обусловливалось также политической и экономической алчностью соседних государств, стремившихся, в своих завоевательных планах, внедрить на российской территории свою валюту. При указанной выше обстановке, успешную борьбу с интервенцией твердой иностранной валюты могла вести только такая же твердая русская валюта.

Совокупность всех изложенных выше объективных условий ДВ экономики и сделало неизбежными крушение бумажных денег и стихийное восстановление металлического обращения, которое затем было лишь легализовано Правительством, подчинившимся в данном случая экономической необходимости.



ГЛАВА II.

ПЕРИОД МЕТАЛЛИЧЕСКОГО ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ

(с 16 мая 1921 г. по 3 августа 1923 г.).



§1. Закон 16 мая 1921 г. и его значение.



Закон 16 мая 1921 г., изданный в отмену закона 24-го января того же года об изъятии из обращения звонкой монеты и в изменение законов 15 и 22 ноября 1920 г. о хождении разменных билетов и денежных знаков, заключает в себе основные положения, которые могут быть сформулированы следующим образом: 1) Законом устанавливается хождение российской звонкой монеты -золотой, серебряной и медной и бумажных денежных знаков, допущенных к обращению законами 15 и 22 ноября 1920 года (в том числе совзнаков). 2) Все денежные расчеты между казной и частными лицами и обратно между частными лицами и казной, а также лиц между собой, возникшие в „товарообмене", и вообще в „денежно-имущественном" производятся в указанных выше денежных знаках. 3) Основанием при расчетах казны с частными лицами и частных лиц с казною, „в целях приведения денежной системы к твердой устойчивой денежной единице, принимается российский золотой рубль", в соответствии с этим, государственные пошлины, сборы и налоги, а также платежи в пользу местных самоуправлений исчисляются в золотом рубле; 4) золотая монета имеет хождение по своей нарицательной ценности, что же касается бумажных денежных знаков и разменной звонкой монеты, то они принимаются по периодически устанавливаемому Министром Финансов для всей территории Республики курсу по отношению к золотому рублю, „в соответствии с их платежной способностью на торгово-промышленном рынке".

Необходимо отметить, что никаких постановлений обосновании и порядке эмиссии бумажных знаков в законе не имеется.

Таково в существенных чертах содержание закона l6-го мая 1921 г.

Какова же внутренняя природа установленного законом 16 мая денежного обращения, какова введенная им денежная система? Является ли изданный правительством ДВР закон об урегулировании денежного обращения" автоматической реставрацией довоенной денежной системы России, или же он должен быть признан продуктом самобытного законодательного творчества?

При оценке закона 16 мая 1921 г. и определении характера той денежной системы, которая им установлена на Д. Востоке необходимо учитывать, что составители закона, будучи людьми практики, а не теории, не задавались целью ни восстановить во всей стройности и полноте прежнюю российскую систему, ни установить какую-либо новую денежную систему. Задача законодателя, значительно более простая в данном случае, сводилась лишь к фиксации и оформлению фактического положения вещей, которое явилось результатом стихийного хозяйственного процесса.

Поэтому говорить о „денежной системе" в строгом смысле этого слова в применении к закону 16 мая 1921 г. и тому своеобразному "денежному обращению, которое фактически разнилось на его основе, конечно, не приходится.

Тем не менее, нельзя оставить без всякого рассмотрения и освещения вопрос о внутренней структуре и о характерных чертах той, хотя бы и очень несовершенной денежной системы, которая была установлена на Д. Востоке в 1921 году.

Прежде всего, необходимо отметить, что исходным пунктом при составлении закона 16 мая 1921 г. была, по-видимому, прежняя денежная система России. Это предположение подтверждается, между прочим, тем обстоятельством, что главное участие в составлении закона 16 мая принимали некоторые Владивостокские деятели, находившиеся, конечно, под влиянием упомянутого выше закона б. Приморского правительства о переходе на золотую денежную единицу. Однако, от прежней российской системы, построенной на последовательно проведенном принципе золотого монометаллизма, закон 16 мая позаимствовал, в сущности, лишь формальное признание золотого рубля денежной, или скорее, счетной единицей, причем и это и единственное взятое из прежней системы положение, не нашло в законе вполне определенного и ясного выражения. Признавая за золотым рублем значение основания при расчетах казны с частными лицами и обратно частных лиц с казною, а также при расчетах казенных учреждений между собой, закон 16 мая, по-видимому, совершенно случайно, не распространяет принципа золотого основания на расчеты частных лиц между собой. Далее, установленное законом 16-го Мая хождение золотой, серебряной и медной монеты в качестве орудий обращения также позаимствовано из старой денежной системы.

Но на этих двух признаках сходство между новой и старой системами кончается: дальше начинается расхождение. Так, закон 16 мая признает полную силу законного платежного средства не только за золотой, но и за серебряной монетой, которая по закону подлежит приему в платежи без ограничения суммы. Между тем, в прежней денежной системе серебряные, и медные монеты играли роль лишь вспомогательного орудия обращения и обладали законоплатежной силой в расчетах с частными лицами лишь в пределах определенной суммы, указанной в законе. Это существенное отступление от принципов системы, основанной на золоте, продиктованное недостатком и обращении на Дальнем Востоке золотой монеты, оставляет ДВ денежную систему без вспомогательных денежных знаков.

Мало того, серебряная монета, в сущности, оказалась вне денежной системы и приобрела характер товарной ценности, поскольку хождение ее было установлено в законе 16 мая не по нарицательной ее ценности, а по курсовому соотношению с золотой монетой, периодически изменяемому в зависимости от «платежной способности» серебра в торговом обороте, т. е. о рыночной, товарной ценности. Таким образом, хотя серебряная монета и исполняла в денежном обращении платежные и циркуляционные функции, однако, она имела хождение как разменная монета, циркулирующая по номинальному ее значению, не зависящему от внутренней, реальной ценности заключенного в ней металла, а как торговая монета — по курсу на золото.

Дальнейшее весьма существенное отличие ДВ денежной системы от российского золотого монометаллизма заключается в отсутствии в местном денежном аппарате банковых билетов, являющихся дополнением металлической циркуляции при всякой рационально построенной денежной системе, основанной на металле.

Что же касается неразменных бумажных денежных знаков, предусмотренных законом 16 мая 1921 г., то они, подобно серебру, формально имея хождение не по номиналу, а по курсу на золото, также остались вне ДВ денежной системы (не касаясь того обстоятельства, что они фактически и не вошли в обращение).

Настоящие соображения приводят к заключению, что введенная на Д. Востоке в 1921 г. денежная система не может быть, конечно, признана реставрированной денежной системой довоенной России и является лишь бледным и сильно искаженным ее отражением.

Дальнейшее рассмотрение развившейся на основе закона 16 мая 1921 года денежной системы обнаруживает в ней пестрый конгломерат отдельных, не связанных между собой в единое целое, элементов различных денежных систем.

Так, в ДВ денежной системе имеются некоторые признаки биметаллизма.

С биметаллизмом вообще ДВ денежную систему сближает до известной степени признание полной, без ограничения суммы, законной платежной силы не только за золотой, но серебряной монетой. Однако, это сходство аннулируется тем обстоятельством, что ДВ денежная система все же основана только на золоте, тогда как всякая биметаллическая система основана одновременно на двух металлах.

С параллельной системой, как вариантом биметаллизма, Д.В. денежная система имеет некоторое сходство, которое заключается в том, что курсовое соотношение золотой и серебряной монеты устанавливается, согласно закону 16 мая, в зависимости от рыночной ценности серебра. Таким образом, рынок получил возможность устанавливать свое соотношение между золотом и серебром не непосредственно, в самом процессе товарооборота, как при настоящей параллельной системе, а косвенно, через Министра Финансов (а затем Уп. Н. К. Ф.), регулирующего цену серебра в зависимости от рыночного его курса. Это сходство усиливается еще тем обстоятельством, что вследствие отсутствия в законе прямого указания на обязательность применения золотой единицы при расчетах между частными лицами, в частном обороте явилась и фактически осуществлялась легальная возможность назначения параллельных цен в золоте и в серебре (частью в мелком, реже — в крупном).

Следует, кстати, отметить, что предусмотренный законом 16 мая 1921 года метод урегулирования курса серебряной монеты в зависимости от рыночного курса серебра в значительной мере способствовал удержанию в обороте золотой монеты, которая при менее гибком моменте установления официального курса серебра исчезла бы из обращения не в середине 1923 когда это произошло в действительности, :а гораздо ранее.

С серебряным монометаллизмом Д. В. денежная система получила известное сходство на тот период ее развития, когда с утечкой золотой монеты на Запад в обращении осталась (период мая — июня 1923 года) исключительно серебряная (и медная) монета. Однако, один лишь признак исключительно серебряной циркуляции не является решающим в данном случае, так с одной стороны, и при серебряном монометаллизме в обращении могут находиться золотые монеты, а с другой стороны, на Д. Востоке серебряная монета имела хождение не по номиналу, а по курсу на золото — „в золотом исчислении", так как в основе Д.-В. денежной системы и после исчезновения золотой монеты все же продолжал оставаться в качестве денежной единицы золотой рубль, хотя и не представленный в обращении реальной золотой монетой.

Не лишена сходства Д.-В. денежная система и с той своеобразной, составленной из разных элементов денежной системой, которая установилась с 1893 г. в Индии и которая часто определяется как золотой монометаллизм с серебряным обращением. Сходство в данном случае заключается как в серебряной циркуляции, так и в золотом основании обоих сравниваемых систем. Однако, индийская система могла быть определена как золотой монометаллизм с серебряным обращением на том лишь основании, что серебряная монета действительно опиралась там в своей ценности на золото, в виде специального золотого фонда, что не имело места на Дальнем Востоке.

Изложенные выше соображения не имели целью определить место Д.-В. денежной системы в установленной современной экономической наукой классификации денежных систем, так как Д.-В. денежное обращение по своему строению настолько своеобразно и неурегулировано, что не поддается сколько-нибудь точной теоретической квалификации. Предпринятые здесь по пытки установить сходство отдельных характерных черт Д.-В. денежного обращения с признаками той или иной определенной денежной системы, имели своим назначением лишь осветить, при посредстве сравнительного метода, внутреннее строение Д.-В. „денежной системы".

Заканчивая рассмотрение вопроса о природе установившегося на Д. Востоке денежного обращения, необходимо иметь в виду, что помимо указанных выше дефектов его структуры, основной его дефект заключался уже в полном отсутствии чеканки монеты.

Между тем, отсутствие при монетном обращении свободной чеканки монет из валютного металла, как известно, создает расхождение между ценностью монетизированного металла и металла в слитках, разрывая, таким образом, необходимую связь между номинальной ценностью монеты и рыночной ценностью денежного металла, что не только делает невозможным нормаль-нос функционирование денежного аппарата, но и лишает реальной опоры всю построенную из монетном обращении денежную систему.

Тем не менее, несмотря на все указанные выше недостатки, закон 16 мая 1921 г. по своему значению является определяющим фактором последующего развития денежного обращения Дальнего Востока в течение более чем двухлетнего периода. По существу, закон 16 мая, как упомянуто выше, лишь легализовал и оформил фактическое положение вещей, с которым Правительство, после довольно упорной, но тщетной борьбы, признало целесообразным примириться. Признав металлическое обращение и покончив с бумажно-денежными иллюзиями, закон 16 мая создал прочную основу для успешного экономического развития ДВ окраины и в значительной степени обусловил быстрое восстановление ее расстроенных гражданской войной и интервенцией производительных сил. Сохранение же в законе 16 мая бумажных денежных знаков в качестве законного платежного средства имело, по существу, декларативный характер, и никакого задерживающего влияния на дальнейшие успехи металлического обращения не оказало. Значение закона 16 мая немаловажно еще и в другом отношении — он явился законодательным актом, приведшим к единообразию денежное обращение на территории всего объединенного под властью б. Правительства ДВР русского Дальнего Востока; он уничтожил ту пестроту и тот хаос, которые характеризовали ДВ денежное обращение п ранний период его развития. После издания закона 16 мая 1921 г. местные особенности сохранились лишь в денежном обращении Приморья, обособленность которого, в силу ряда специфических условий, не исчезла окончательно и до настоящего времени.



§ 2. Особенности денежного обращения в Приморье.



Общая для всего русскою Д. Востока неблагоприятная обстановка экономической и политической интервенции и оторванности от России получила особенно резкое, как бы концентрированное, выражение в Приморье и в районе Николаевска на Амуре.

Завоевание Приморья иностранной валютой, подготовленное расстройством денежного обращения в России и стремительным обесценением русских бумажных денег, явилось следствием экономической и военной интервенции иностранцев. К 1919—20 г. г. на территории Приморья сосредоточилось большое количество разного рода иностранной валюты: яп. иен, кан. долларов, ам. долларов, англ. фунтов и фр. франков.

Полученные населением от проходивших и квартировавших в крае иностранных за продукты труда и услуги; поступившие в казну в уплату за сданные иностранцам (главнейшим образом, японцам) лесные и рыбные концессии, а также вырученные различными Приморскими правительствами за ж. д. транзитные перевозки Уссурийской дороги и за распродаваемое государственное имущество — все эти иностранные денежные знаки постепенно входили в хозяйственный оборот Приморья и медленно, но верно вытесняли из обращения падающую русскую валюту. В результате выхода из строя русских бумажек торговый оборот Приморья к концу 1920 г. оказался захваченным иностранной валютой, главнейшим образом — иеной в виде банкнот Чосен-Банка.

Неуклонно внедряясь в хозяйственный оборот, несмотря на выпуск в обращение (в 1920 г. б. Приморским правительством русской звонкой монеты, иена к этому времени фактически приобрела значение основного орудия обращения и основной денежной единицы: иена преобладала при платежах, в иене выражались товарные цены, в иенах делались сбережения; наконец, б Приморское правительство допустило прием иены в казенные платежи по устанавливаемому юридически официальному курсу. Таким образом, к середине 1921 г.; после крушения неразменных кредитных билетов Приморского правительства, яп. иена настолько акклиматизировалась в Приморье, что оказалась на положении как бы местной „обрусевшей" валюты, исполняя все присущие национальной валюте функции — мерила ценности, законного платежного средства, экономического орудия обращения и средства сбережения ценностей.

Господство иены в денежном обращении Приморья еще более утвердилось в период меркуловщины (с 26 мая 1921 г. по 24 ноября 1922 г.). Борьба с иеной была возобновлена лишь после прекращения японской интервенции и занятия Владивостока войсками ДВР в октябре 1922 г., к чему мы вернемся при рассмотрении денежной политики Советской власти на Д. Востоке.                                                                ,



§ 3. Период укрепления и развития денежного обращения на основе закона 16 мая 1921 года.

а) Монетный базис металлического обращения и денежная политика финансового ведомства Дальне-Восточного Банка.



Нормальное функционирование всякой металлической денежной системы обусловлю наличностью соответствующей материальной базы в форме наличных запасов звонкой монеты, а также возможностью обращать в соответствующую монету имеющийся в стране металл, обладающей активным торговым балансом. Как было упомянуто выше, ни одной из двух последних возможностей образования монетного фонда Дальний Восток не располагал, и поэтому оставалось рассчитывать только на третий источник: наличные запасы звонкой монеты у населения и у государства. За неимением в данный момент сколько-нибудь точных цифровых данных, относящихся к интересующему нас вопросу, приходится ограничиться лишь несколькими ориентировочными соображениями о вероятных запасах монеты на территории Д. Востока. Данные запасы звонкой монеты у населения Д. Востока можно было бы предположительно выделить исходя из исчисления специалистами общего количества монеты для всей России в прежних ее границах, (в 1913 г. 630 мил. зол. монетой, 150 м. р. банк, серебром и 120 мил. серебром при 150 миллионом населении, что дает 4 р. 20 коп. зол. монетой и 1 р. 80 золотом на человека) в 6-7 миллионов рублей золотой монетой и 3-3 1/2 мил. р. банковским биллонным серебром, (при населении ДВО, исчисляемом в 1,8 милл. чел.).

Затем, известно, что в годы войны царским правительством были брошены на Восток и выпущены в обращение значительные количества русской золотой и серебряной монеты. Дальнейшие крупные поступления золотой и отчасти серебряной монеты были связаны с происходившей на Д. Востоке в 1918-1920 г.г. гражданской войной и переброской на Дальний Восток Колчаковским правительством части вывезенных им из Европейской России запасов государственного золотого фонда.

Часть этих запасов в виде золотой монеты, золота в слитках, платины и серебра в монете и слитках, оцениваемая в 72 миллиона рублей, оказалась после падения Колчаковской власти во Владивостоке. Другая часть золотого фонда, состоявшая из золотой монеты на сумму 33 миллиона рублей и золота в слитках на сумму 9.200.000 р. была, по пути из Омска во Владивосток, перехвачена в Чите Семеновым в октябре 1919 г.

Из упомянутых ценностей, оказавшихся во Владивостоке и послуживших фондом обеспечения банкнотной эмиссии б. Приморского правительства, последним было выпущено в обращение во второй половине 1920 г. 16 миллионов рублей биллонного серебра (по номиналу) и около 300.000 р. золотой монеты. Почти вся выпущенная в Приморье серебряная монета была вскоре вывезена иностранцами за границу. Остальная часть ценностей, попавшая в распоряжение б. Приморского правительства, последним была отправлена из Владивостока в Благовещенск, откуда как золотая монета, так и золотые слитки в большей своей части ушли на китайскую сторону, и лишь в очень незначительной части остались в пределах русского Д. Востока. При этом следует отметить, что часть "русской монеты, вывезенной из Благовещенска в Китай, впоследствии возвратилась в Амурскую Область.

Что же касается ценностей, захваченных Семеновым, то лишь очень незначительная доля их (около 1 1/2 милл. руб. золотой монетой) была выпущена им в Забайкалье, а остальное золото в монете и слитках было вывезено Семеновым и его сподвижниками за границу во время эвакуации осенью 1920 г.

Что касается довоенных запасов населения, то они в значительной степени была истощены вывозом монеты за границу для расплаты за ввозимые оттуда товары и продукты питание.

Таким образом, к 1920—1921 г.г. скрытые запасы золотой монеты у населения, по мнению знатоков Дальнего Востока, вряд-ли превышали 6-8 милл. рублей золотой монетой и 7-8 милл. руб. (по номиналу) серебряной монетой (главным образом, в биллоне).

Во всяком случае, к моменту издания закона 16 мая 1921 г., узаконившего металлическое обращение, денежный оборот всей западной части Д.-В. Области испытывал крайний недостаток звонкой монеты — как золотой, так и серебряной. Лишь постепенно, с установлением взимания ж.-д. платы и других государственных доходов звонкой монетой и с началом выплаты жалованья и заработка трудящимся также твердой валютой у населения явилась некоторая уверенность в прочности нового порядка и исчезли опасения конфискации "Звонкой монеты, вследствие чего в хозяйственный оборот начала понемногу поступать извлеченная из „земельных банков" и кубышек — золотая и серебряная монета.

Вместе с тем, местный монетный фонд стал получать подкрепления из РСФСР в виде займов, а затем дотаций, которые по данным Уп. НКФ на Д. В., достигли за 1921-1922 г.г. суммы 14 милл. р. золотой и серебряной монетой.

Таким образом, к концу первого года существования легального металлического обращения на Д. Востоке здесь образовался хотя и не покрывавший полной потребности местного товарооборота, но все же довольно значительный фонд звонкой монеты, сделавший возможным более или менее удовлетворительное функционирование денежного аппарата. В основу валютной политики финансового ведомства ДВР и возникшего в марте 1922 г. Д.-В. Банка (Дальбанк) прежде всего и были положены заботы о всемерном сохранении и увеличении монетного фонда и обеспечении устойчивости денежной единицы. В этих целях финансовое ведомство ДВР стремилось к достижению бюджетного равновесия, к улучшению платежного баланса края и к удержанию внутри страны золотой и серебряной монеты.

Осуществляя общую с финансовом ведомством цель — регулирование денежного обращения Дальбанк, в качестве эмиссионного банка и расчетно-платежного -аппарата Республики стремился сконцентрировать в своих pyкax производство расчетов с за границей с тем, чтобы устранить или, во всяком случае, сократить вызываемую пассивностью торгового баланса возможность утечки золотой монеты с русской территории. С этой целью Дальне-Восточный Банк покрывал задолженность по расчетам с за границей в этот период почти исключительно золотом в слитках. Не ограничиваясь мероприятиями по сохранению русской золотой монеты внутри страны, Дальбанк принимал меры к привлечению золотой монеты из-за границы, при чем его усилия в этом направлении оказались довольно успешными. Наконец, в заботах об изыскании новых источников пополнения монетного фонда, Дальбанк в конце 1922 г. возбудил перед Валютным Управлением НКФ вопрос о чеканке золотой монеты из золота, добываемого на Д. Востоке или об обмене этого золота на русскую золотую монету старого чекана. Однако, это ходатайство Дальбанка было отклонено Валютным Управлением по соображениям общегосударственной денежной политики.

Обращаясь к вопросу о серебряной монете, как элементе денежного обращения на Д. Востоке, необходимо иметь в виду, что вследствие общего недостатка золотой монеты банковское и биллонное серебро, как было указано выше, являлось здесь не вспомогательным орудием обращения и не разменным знаком, а равноправным с золотом платежным средством (в смысле обязательности приема серебра в платежи без ограничения суммы) и фактически даже преобладающим в количественном отношении орудием обращения. Из этого своеобразного положения серебряной монеты в Д.-В. денежном обращении вытекала чрезвычайно важная, с точки зрения сохранения устойчивости денежной единицы, задача постоянного регулирования стоимости серебра и количественного соотношения его с золотой монетой.

Сложность настоящей задачи усугублялась крайней изменчивостью этого соотношения обусловленной попеременным приливом и отливом золотой и серебряной монеты в зависимости от конъюнктуры двух командующих валютных рынков — Харбинского и Московского.

Более или менее постоянное курсовое соотношение между золотом и серебром установилось на Д. Востоке лишь во второй половине 1921 г. В первое же время после выпуска звонкой монеты Семеновым в Забайкалье во второй половине 1920 г. банковое и биллонное серебро имели хождение наравне с золотом по номиналу. Напротив, в Приморье курс билона в связи с наступательными тенденциями иены и развившейся здесь спекуляцией с русской серебряной монетой, упал на короткое время до 6 р. за 1 иену, что составляло около 16 зол. за 1 р. билл.

Вскоре, однако, вследствие зависимости русского Дальнего Востока от соседних иностранных товарных рынков и вследствие отсутствия в государственных кассах свободного обмена серебряной монеты по номиналу на золотую внутренний ДВ курс банковой и биллонной серебряной монеты стал равняться по рыночной ценности заключенного в этой монете чистого серебра.

К началу 1921 г. курс биллонного серебра в западной части ДВР снизился до 3 р. билл. за 1 зол. руб., каковой курс и был фиксирован первым курсовым постановлением б. минфина ДВР., опубликованным одновременно с законом 16 мая 1921 г. К этому времени на Харбинско-Шанхайском валютном рынке установился более высокий курс на серебро (2 p. 80 к. 3 р. билл. за 1 р. зол.), и с русской территории началась утечка его за границу, где реализация его давала, спекулянтам значительную прибыль.

В целях воспрепятствования отливу за границу серебряной разменной монеты курс июня 1921 г. был повышен до 3 р. 30 коп., а затем 19 июля того же года вывоз разменного серебра на сумму свыше 5 р. (в золотом исчислении) на одно лицо был воспрещен. В соответствии с этим, 26 июля 1921 г. последовало новое повышение курса биллона до 3 р., т. е. официальный курс был доведен почти до Харбинско-Шанхайского курса. Установленный в июле курс оставался без изменения в течение более, чем годового промежутка времени.

Однако, новое повышение курса серебра на Харбинско-Шанхайском рынке (в августе 1921 г. 2 р. 90 к.—2 р. 95 к. билл. за 1 р. зол., в сентябре 2 р. 75 к.—2 р. 85 к. с октября—2 р. 50 к. —2 р.60 к.) и в Приморье, где Меркуловская власть установила в это время более высокий курс на мелкое серебро, снова создало несоответствие между местным официальным курсом серебра и рыночным курсом его за границей. Тогда, в целях ограждения денежного обращения Республики от исчезновения мелкого серебра, б. Минфином было предпринято дальнейшее повышение курса биллона, проведенное в два приема 9 сентября и 5 октября 1921 г. На этот раз курс биллона был доведен до 2 р. 80 к. в Забайкалье и Прибайкалье и до 2 р. 70 к. в Амурской и Приамурской Областях, (при Харбинском курсе в это время 2 р. 60 к. — 2 р. 65 к.). Территориальное различие было введено в курсирование серебра в соответствии с вольными курсами, установившимися в этих местностях, а также и по тому соображению, что в приграничных районах, какими являются Амурская и Приамурская Области, высокий курс служил преградой для спекулятивного вывоза серебра на китайскую сторону.

Таким образом, ход изменений курса мелкого серебра, диктуемых необходимостью устранения стимулов к вывозу его за границу, привел официальный курс биллонной монеты к ценности заключенного в ней металла, т. е. к 36 — 37 коп. зол. за один бил. рубль вместо первоначального курса 29 коп. Такой курс серебряной монеты, в виду его близости к мировому курсу серебра, можно было, в общем, считать достаточно устойчивым. Однако, эта устойчивость в середине 1922 т. подверглась серьезной опасности со стороны появившихся на Д. Востоке крупных партий серебра Валютного Управления НКФ. Грозившая опасность наводнения денежного рынка разменным серебром на этот раз была успешно устранена энергичными мерами своевременно принятыми финансовым ведомством и Дальбанком.

В законе 16 мая 1921 г., восстановившем легальное металлическое обращение, под разменной монетой, имеющей хождение по официальному курсу, подразумевалось, по-видимому, лишь биллонное серебро. Это предположение подтверждается тем обстоятельством, что в предусмотренных законом 16 мая 1921 г. курсовых постановлениях Минфина банковый рубль впервые появился лишь 20 декабря 1921 г., когда один банковый рубль был приравнен 85 коп. зол. Этот курс явился фиксацией вольного курса, установившегося к тому времени на рынке. До 20-го декабря 1921 г. один банковый рубль, при приеме его в государственные кассы, считался равным одному золотому рублю, но принимался в сумме не свыше 5 руб. по отдельному платежу. В дальнейшем официальный курс банкового серебра был повышен, в соответствии с вольным внутренним курсом (95 к.—1 р. зол.) в два приема: 9 сентября 1921 г. до 90 к. в При байкальской, Забайкальской и Амурской Областях и до одного рубля в Приморской Обл.. и 5 октября того же года—до 95 коп, в Прибайкальской, Забайкальской и Амурской Областях (в Приамурской Области курс остался и был распространен на Приморье -один рубль банковый за один золотой.)

Вопрос о курсе банкового рубля имеет одну существенную особенность, на которой необходимо остановиться. Дело в том, что, если к мировому курсу серебра, заключенному в биллонной монете, подходили снизу вверх, т. е. постепенно повышая ее курс от 29 коп. до 36—37 коп., составляющих ее реальную металлическую ценность, выраженную в золоте, то в отношении банковой монеты наблюдается после 9 сентября 1922 г. обратный процесс. Повысив курс банкового рубля с 85 коп. до 90 коп., финансовое ведомство довело его, затем, до 95 коп. и одного руб., отойдя таким образом от металлической ценности банковой монеты, составлявшей, по мировому (Лондонскому) курсу чистого серебра, заключающегося в банковой монете лишь 70—75 коп. Решающим моментом для финансового ведомства явился в данном случае план — постепенно поднять курс банкового рубля до номинала и тем присвоить ему роль основного орудия обращения, так как реальной золотой монеты в обращении было слишком мало.

Подводя итоги развитию металлического денежного обращения за первые два года его фактически возобновленного существования (с. осени 1920 г. до присоединения ДВР к Советской России осенью 1922 г.), можно было бы наметить следующие основные моменты.

Исходным пунктом развития является почти одновременный выпуск золотой и серебряной монеты во второй половине 1920 г., с одной стороны, в Забайкалье и, с другой стороны в Приморье. В обоих случаях выпуск звонкой монеты был вызван крушением бумажных рынков. Но в то время, как в Приморье русская звонкая монета, хотя и выпущенная после издания специального закона о переходе на золотой рубль, явилась лишь как бы добавочным орудием обращения к имевшейся уже там в обороте иностранной валюте, в западной Дальне-Восточной Области появление русской твердой валюты не сопровождалось никаким формальным актом и ей предшествовала не иностранная валюта, как в Приморье, а собственное „бумажное ничто"; и тогда как в Забайкалье, и позднее в Прибайкалье, ощущался острый монетный, в частности, разменный голод, в Приморье такого острого недостатка в монете не наблюдалось.

Второй период (с конца 1920 г. до 16-го мая 1921 года) характеризуется борьбой бумажно-денежного правительственного начала со стихийно-металлическим началом частно-собственного оборота (в Прибайкалье, Забайкалье и на Амуре). Этому начальному периоду развития металлического обращения соответствует подпольное, нелегальное хождение звонкой монеты, правда, в весьма ограниченных размерах. В этот период в упомянутых трех Областях наблюдается постепенное падение курса мелкого серебра в отношении реальной золотой монеты.

Третий период, начинающийся изданием закона 16 мая 1921 г., формально легализовавшим хождение звонкой монеты и заканчивающийся присоединением ДВР к Советской России, может быть назван эпохой расцвета металлического денежного обращения на Д. Востоке. Понемногу денежный оборот заполняется золотой и серебряной монетой, поступающей не только из внутренних запасов Д. Востока, но и извне — из Европейской России, а также из Северной Maнчжурии и Китая; постепенно между золотой и серебряной монетой устанавливается более или менее устойчивое количественное и курсовое соотношение. Наблюдающаяся в этот период утечка серебра на внешний рынок так же, как и сменяющий ее усиленный приток серебряной монеты с Запада, благодаря регулирующей деятельности финансового ведомства и Дальбанка не вызывают пока расстройства денежного обращения. Между официальным и вольным курсом золота и серебра не замечается еще расхождения. Золотая монета беспрепятственно разменивается на серебряную по официальному курсу. В общем, денежный аппарат в эту эпоху работает достаточно исправно.



6) Проект банкнотной эмиссии Дальбанка.



Одной из наиболее характерных черт Д.-В. денежного обращения, развившегося на основе закона 16-го мая 1921 г., являлась в течение последующих двух лет исключительно металлическая циркуляция без фактического участия в ней бумажных знаков.

Между тем, в довоенное время, при нерасстроенных денежных системах, бумажно-денежное, точнее говоря — банкнотное обращение, обслуживало в экономически развитых странах почти весь крупный оборот и не менее половины среднего оборота. В частности, в Росси банковые билеты составляли в предвоенные годы около 65% общей денежной массы.

С этой точки зрения, чисто металлическое обращение ДВР не могло представляться нормальным и нуждалось в коррективе в виде банкнотного обращения.

Все значение банкнотной эмиссии для хозяйственной жизни Д. Востока ясно сознавало Правительство ДВР, которое предоставило Дальбанку, в видах регулирования Д.-В. денежного обращения, право выпуска банковых билетов.

Общие основания эмиссии, выраженные в уставе Дальбанка, могут быть сведены к следующим положениям.

Банк выпускает банковые билеты к количестве, строго ограниченном потребностями денежного обращения. Выпускаемые Дальбанком банкноты обмениваются его учреждениями на золотую монету по номинальной ценности беспрепятственно и без ограничения суммы, непрерывный и беспрепятственный размен банкнот Дальбанка обеспечивается в размере 60% нарицательной их суммы золотом в монете и слитках, а в остальной части — краткосрочными коммерческими векселями, причем золото в слитках не может превышать 25% всего золотого обеспечения.

В виду недостатка на Д. Востоке золотой монеты и отсутствия ее чеканки не только на д. Востоке, но и в Р. С. Ф. С. Р., первоначально было предположено выпустить банкноты в весовой единице, но затем, по различным принципиальным и практическим соображениям было решено выпустить их в золотом рубле.

В проекте специального закона о выпуске Дальбанком банковых билетов устанавливался обязательный прием их государственными кассами наравне с золотой монетой по номинальной ценности. Таким образом, силы законного платежного средства в денежных взаимоотношениях между частными лицами банкнотам не имелось в виду присваивать.

Первый выпуск банковых билетов предполагалось ограничить одним миллионом рублей, при чем в первую очередь должны были быть выпущены разменные билеты 5, 10, 20 и 50-ти копеечного достоинства, а затем банкноты более крупных купюр — 1, 3, 5, 10 и 25-ти рублевого достоинства.

В докладной записке о выпуске банковых билетов, представленной в декабре 1922 г. Народному Комиссару Финансов и Председателю Правления Госбанка РСФСР, Дальбанк обосновывал необходимость скорейшего осуществления предоставленного ему права эмиссии банковых билетов, между прочим, следующими соображениями принципиального и практического характера.

Чисто металлическая циркуляция, обходясь стране слишком дорого, в то же время делает денежное обращение чересчур громоздким и вследствие этой громоздкости тормозит развитие крупного и даже среднего товарообмена, особенно в условиях Д. Востока с его громадными расстояниями и плохими путями сообщения.

Далее, чисто металлическое обращение, отличаясь отсутствием эластичности и гибкости в смысле автоматического поддержания надлежащего равновесия между денежной массой и товарной массой и в смысле легкой и быстрой мобилизации денежных знаков к зависимости oт спроса нa них, создает особенно тяжелые затруднения для менового процесса на Д. Востоке с его резко выраженными сезонными колебаниями спроса на деньги (пушной, рыбный, лесной, золотой сезоны).

Помимо устранения указанных недостатков чисто металлического обращения, выпуск банковых билетов Дальбанка представлялся не только целесообразным, но и необходимым, особенно, в виду недостатка в обороте золотой монеты, количество которой не могло быть увеличено чеканкой.

Недостаток орудий обращения на Д. Востоке сказывался по временам чрезвычайно остро вследствие характерного для местной экономики медленного темпа хозяйственного оборота, обусловленного редкостью населения и отмеченной выше громадностью расстояний.

Выпуск банкнот Дальбанка, утолив денежный голод Д. В. народного хозяйства, дал бы возможность сократить количество золотой монеты в обращении и сберечь золотую монету, которая в качестве фонда обеспечения размена, сделалась бы фундаментом билетного обращения.

Наконец, эмиссия банкнот Дальбанка диктовалась потребностью в расширении кредита, которая испытывалась всеми без исключении отраслями краевого народного хозяйств, лишенными не только необходимых капиталов, но и минимальных оборотных средств.

Таковы были, в общих чертах, основные, аргументы Дальбанка в пользу оставления за ним права на эмиссию банковых билетов.

Вопрос об осуществлении этой эмиссии был поставлен на практическую почву в первые месяцы деятельности Дальбанка, при чем к выпуску банкнот предположено было приступить примерно, через пять — шесть месяцев, когда положение Банка упрочится и завоеванное им доверие населения создаст необходимую предпосылку для успешного обращения его банкнот.

В конце мая 1922 г. Правлением Банка были установлены вытекающие из соответствующих статей Устава Банка общие принципы предстоящей эмиссии. В июне — июле было закончено изготовление рисунков банкнот мелких и крупных купюр и было приступлено к пробному печатанию банковых билетов мелких купюр. Таким образом, осенью 1922 г., т. е. менее, через полгода со дня открытия Дальбанка, эмиссия его банковых билетов могла бы начаться, если бы не пути ее осуществления не возникли бы неожиданные препятствия.

Первоначально проект банкнотной эмиссии Дальбанка встретил в Москве вполне благоприятное отношение. В сентябре 1922 г. вопрос был согласован с Наркомфином, однако в дальнейшем, в связи с присоединением Д. Востока к остальной федерации и постановки на очередь вопроса об унификации денежного обращения, было признано невозможным разрешить областному окраинному Банку самостоятельную эмиссию при наличности предстоящей банковской эмиссии Госбанка.

Изменившееся отношение Москвы не сразу заставило Дальбанк отказаться от осуществления столь ценного для него эмиссионного права. На полученные известия относительно пересмотра вопроса о выпуске банкнот Дальбанк реагировал представлением Наркомфину и банку упомянутой выше докладной записки, в которой необходимость банкнотной эмиссии Дальбанка нашла наиболее полное обоснование. В результате обсуждения этой докладной записки в Москве возник проект, предусматривавший выпуск на Д. Востоке огрифованных банкнот Госбанка, подлежащих беспрепятственному размену на золото. Кроме того, в проекте было намечено предоставление Дальбанку права самостоятельной эмиссии банкнот достоинством в 0,5; 0,3; 0,1 и 0,05 червонца.

Однако, и этот проект в конце концов потерпел неудачу.

Лишение Дальбанка предоставленного ему законом 7-го марта 1922 г. и Уставом эмиссионного нрава, формально было зафиксировано новой редакцией утвержденного Советом Труда и Обороны 24 марта 1923 г., устава, из которого статьи, предусматривавшие выпуск ДВ Банком банковых билетов, были исключены.



$ 4. Влияние советизации Дальнего Востока на местное денежное обращение



а) Постановка вопроса об унификации денежного обращения на Дальнем Востоке.



Последовавшее 14 ноября 1922 г. присоединение Д. Востока к РСФСР, явившееся фактором существенных изменений в ходе и направлении экономической жизни Д. Востока, не могло не отразится, в частности, и на местном денежном обращении в смысле постановки на практическую почву вопроса об унификации здесь денежной системы.

Однако присоединение Д. Востока к РСФСР, как известно, не повлекло за собой немедленной коренной ломки структуры ДВ народного хозяйства, так как и центральная власть РСФСР и местные ответственные круги, считаясь с особенностями ДВ экономики, нашли необходимым при осуществлении экономического воссоединения Д. Востока с остальной Советской Россией, соблюдать надлежащую постепенность.

Это решение новой власти нашло выражение как в опубликованной 15 ноября 1922 г. декларации Дальневосточного Революционного Комитета, обращенной к местному населению, так и в постановлении ДРК № 1 от того же числа. Оставляя в силе „все законы ДВР власти финансовой и экономической, поскольку они не противоречат новой экономически политике РСФСР", Дальревком, в частности, провозгласил „сохранение свободы золотого обращения" и постановил оставить в силе законы ДВР о денежном обращении („ДВ Телеграф. 1922 г. №№ 383 и 384).

Этим решением Дальровкома вопрос об унификации денежного обращения все же не был совершенно снят с очереди. Напротив, в ближайшее время в органах местной печати, а также в официальных кругах возникла оживленная дискуссии о дальнейшей судьбе краевого денежного обращения.

Высказанные по время этой дискуссий доводы сторонников форсирования унификации и возражения их противников не лишены интереса с точки зрения всестороннего освещения вопроса о народно-хозяйственных предпосылках унификации и об экономическом значении для Д. Востока сохранения металлического обращения. Поэтому следует несколько остановиться на аргументации обоих споривших сторон.

Аргументация сторонников немедленной унификации сводилась к следующим основным положениям.

Одно лишь политическое присоединение Д. Востока к Сов. России, без закрепления экономической связи с нею, не освобождает народное хозяйство Д. Востока от экономического влияния иностранных рынков. Далее, сохранение в ДВО металлического обращения, не являясь необходимым самому Д. Востоку, в то же время, наносит вред остальной Советской России, а именно: с одной стороны, металлическое обращение на Д. Востоке, не имея под собой почвы за отсутствием необходимой монетной базы и не будучи вообще „панацеей от всех зол", не вызвало здесь подъема народного хозяйства и даже не вывело его из состояния острого кризиса; с другой стороны, оставление на Д. Востоке обращения звонкой монеты, после снятия государственной границы между бывшей ДВР и РСФСР, не только создает для последней угрозу внедрения золотой монеты и подрыва тем самым советского бумажного рубля, но еще и требует от центра постоянных подкреплений в твердой валюте.

В противовес этим положениям противники немедленной унификации выдвинули следующие соображения. Металлическое обращение на Д. Востоке — утверждали они — оказало на развитие местного народного хозяйства, бесспорно, благоприятное влияние, положив начало восстановлению нарушенной интервенцией и гражданской войной хозяйственной жизни, подняв уровень благосостояния населения и дав государственному и местному бюджету на территории ДВ значительное финансовое равновесие.

ГЛАВА -III

ПЕРЕХОД К КОМБИНИРОВАННОМУ БУМАЖНО-МЕТАЛЛИЧЕСКОМУ ОБРАЩЕНИЮ.



§ 1. Червонцы на Д. Востоке до издания декрета 3 августа 1923 г.



Чисто металлическое обращение, развившееся на Д. Востоке на основе закона 16 мая 1921 г., просуществовало формально до издания декрета ЦИК и СНК от 3 августа 1923 г. В течении этого небольшого периода времени оно прошло две основные стадии развития: стадию совместной циркуляции золотой и серебряной монеты — с мая 1921 г. приблизительно до мая 1923 г. и стадию исключительно серебряной циркуляции с июня до августа 1923 г.

Намеченные выше хронологические рамки металлического обращения не являются вполне на точными, так как, с одной стороны, законом 16 мая 1921 г. было признано хождение не только звонкой монеты, но и бумажных знаков, а с другой стороны, уже постановлением Дальревкома от 10 июля 1923 г. было объявлено о приеме кассами государственных, кооперативных и коммунальных учреждений червонцев-банкнот Госбанка.

Однако, следует иметь в виду, что как закон 16 мая 1921 г. в части, касающейся бумажных знаков, так и указанное постановление Дальревкома от 10 июля 1923 г., по существу, имели лишь декларативный характер, действительных же изменений в существовавшем фактически денежном обращении не произвели.



Формальный перевод от чисто металлического обращения (в его стадии серебряной спекуляции), к комбинированному бумажно-металлическому обращению был подготовлен не только целым рядом мероприятий, создавших реальную основу для экономического объединения русского Д. Востока с остальной Россией но и естественным ходом экономического развития Дальне-Восточной Области,
Важнейшей предпосылкой введения червонцев на территории Д.-В. Области было предварительное накопление здесь достаточного количества товаров советского производства, которые дали бы возможность червонцу, новой для местного населения валюте, проявить и затем удержать на должном уровне надлежащую покупательную способность. Усилиями государственных и кооперативных предприятий (в лице Дальторга, Внешторга, Дальцентросоюза) и кредитных учреждений (в лице Госбанка и Дальбанка) и не без участия частных торговых предприятий разрушенная войной и революцией торговая связь с Россией была налажена, и необходимая для начала товарная база была создана. К тому времении, когда появление банкнот Госбанка в хозяйственном обороте Д. Востока сделалось возможным, оно вместе с тем стало необходимым.

В самом деле, в мае-июне 1923 г. золотая монета, обслуживавшая средний и отчасти крупный торговый оборот (последний производил свои расчеты, главным образом, при посредстве банковского аппарата), исчезала; оставшееся в обращении серебро по своей громоздкости было чрезвычайно неудобно и сильно тормозило меновой процесс.
Кроме того, потребности развивающегося товарообмена не удовлетворялись в достаточной мере наличной денежной массой и требовали добавочных орудий обращения.
Наконец, для успешного поддержания налаживающейся торговой связи с Западом, серебро, по ряду причин, вообще было непригодно, достаточными же запасами золотой монеты для расчетов с Москвой Д. Восток уже не располагал.

Так явилась настоятельная необходимость в соединительном звене в виде такого очевидного для Д. Востока и остальной России орудия обращения, каким вскоре и сделалась банкноты с появлением которой в ДВ хозяйственном обороте расчеты Д. Востока с остальной Россией значительно облегчились и упростились.
Таким образом, то необходимое завершение Д.-Восточной денежной системы, которое в 1922 г. предполагалось в форме эмиссии банкнот Дальбанка, было проведено в 1923 г. кроме введения на Д. Востоке банкнот Госбанка.

Как было указано выше, хождение банкнот Госбанка в ДВ Области узаконено декретом от 3 августа 1923 г., но начало проникновения их на Д. Восток, конечно, относится к значительно более раннему времени.
Впервые червонцы появились на Д. Востоке в городских центрах Прибайкалья и Зaбайкалья в начале 1923 г., при чем тогда они еще не шли дальше банковских касс, откуда чаще извлекались лицами, едущими на Запад, для оплаты ж. д. тарифа и производства путевых расходов. В марте-апреле банкноты стали появляться чаще, но приток их был все же очень мал и носил случайный характер. Однако, банки не только начали уже в январе-феврале 1923     г. размен банкнот — червонцев на звонкую монету, но и стали производить в червонцах простейшие банковские операции, что не могло не содействовать популяризации – червонной валюты среди населения Д. Востока.
В марте-апреле 1923 г. червонцы появились в небольшом количестве на вольном рынке в В.-Удинске, в апреле-мае в Чите и Владивостоке, в июне-июле в Благовещенске и Xабаровске. Так как никаких официальных распоряжений о приеме и хождении банкнот на территории ДВО до упомянутого выше постановления ДРК от 10 июля 1923 г. не было издано, операции с червонцами в этот подготовительный период их внедрений на Д. Востоке носили характер как бы операций с иностранной валютой.

По мере появления банкнот в обороте, вольный рынок начал устанавливать на них свой курс, движение которого, в связи с некоторыми банковскими мероприятиями, было вполне благоприятно для червонца; исходным пунктам вольной котировки червонца был апрельский курс 7 р.50 коп. зол., в мае курс червонца поднялся до 8 р. 50 коп., в июне и июле остановился на 9 руб. („Бюллетень рынка и цен ДВ» № 1 за 1923 г.)

До июня 1923 г. никакого официального вмешательства в котировку червонца, в смысле воздействия на вольный рынок в желательном направлении, не было предпринято, так как руководители краевой финансовой политики, по-видимому, находили целесообразным предоставить вольному рынку свободу в определении ценности червонца, исходя из той правильной мысли, что форсированное внедрение банкноты сверху и навязывание рынку того или иного принудительного на нее курса принесло бы делу больше вреда, нежели пользы. И действительно, престиж червонца — банкноты на Д. Востоке постепенно возрастал и укреплялся вместе с движением его вольного курса — по восходящей линии — от 7 р. 50 к. до 9 р. и наконец, до номинала; между тем, излишнее форсирование курса червонца со стороны финансовых органов путем назначения сразу слишком высокого курса, могло бы дать, в условиях Дальнего Востока, обратные результаты.

Одним из мероприятий краевой власти, имевшим косвенное воздействие на курс банкноты, явилось понижение курса банкового рубля с 95 коп. (в Прибайкалье, Забайкалье и Амурской губ.) и 1 руб. (в Приморье) до 90 зол. копеек (постановление Уполн. НКФ на Дальнем Востокe от 6 июля 1923 г.).

Сильный толчок распространению банкнот на Д. Востоке дал переход Госбанка и Дальбанка к активным операциям в червонцах в июле 1923 г., при чем для наиболее планомерного проведения в жизнь червонной политики на Дальнем Востоке Дальбанком в июле месяце был созван специальный съезд Управляющих Отделениями Банка.

С своей стороны, краевые финансовые органы вели деятельную подготовку к введению банкноты в обращение, при чем в этом отношении большую пользу делу оказал созванный Уполнаркомфином в Чите 9 июля 1923 г. съезд финансовых работников, центральным пунктом работы которого явился вопрос о предстоящем введении червонца.

С происходившим в первой половине июля съездом финработников совпали по времени мероприятия, имевшие целью приблизить проведение предстоявшей реформы денежного обращения на Д. Востоке: с одной стороны — упомянутое выше постановление ДРК от 10 июля 1923 г., с другой стороны — постановление СТО от 13 июля об учреждении в Чите Фондового отдела при Товарной Бирже.

Постановлением от 10 июля 1.923 г. Дальревком предложил кассам всех государственных, кооперативных и коммунальных учреждений и предприятий принимать в платежи и в уплату налогов и сборов червонцы по курсу,- устанавливаемому Фондовым Отделом при Читинской Товарной Бирже по соглашению с Уполнаркомфином. Вместе с тем, государственным учреждениям было предоставлено право выдавать червонцы по тому же курсу кредиторам казны, в случае согласия последних.

Это постановление Дальревкома, как указано выше, имело лишь декларативное значение.



2. Декреты ЦИК и СНК от 3 августа и 23 ноября 1923 г. о денежном обращении на Дальнем Востоке.



Правительственным актом, положившим начало новому периоду в развитии денежного обращения на Д. Востоке, является упомянутый выше декрет ЦИК и СНК СССР от 3 августа 1923 г. о денежном обращении на Д. Востоке.

Содержание этого декрета сводится к следующим основным положениям:

Вводится прием по официальному курсу на золото денежных знаков РСФСР кассами государственных, в том числе железнодорожных, коммунальных и кооперативных учреждений предприятий как в уплату налогов и сборов, так и во все вообще платежи, причитающимся этим учреждениям и предприятиям (ст. ст. 1 п 2).

Прием серебряной монеты производится по официальному курсу на золото государственными, коммунальными и кооперативными учреждениями и предприятиями (ст. 3).

Устанавливается прием по золотому номиналу банкнот Госбанка СССР в уплату всех государственных и местных налогов и сборов, таможенных и иных пошлин и железнодорожных тарифов, а также по всем платежам коммунальных учреждений и предприятий на территории Д. Востока (ст. 4).

Государственным, коммунальным и кооперативным учреждениям и предприятиям возвращается производство и прием платежей иностранной валютой, за исключением совершения сделок с предприятиями, находящимися за границей (ст. 5).

Декрет 3 августа 1923 г., изданный „в целях урегулирования денежного обращение территории ДВО", формально не отменил закона 16 мая 1921 г., а по существу не уничтожение той денежной системы, которая разнилась на почве этого закона: декрет 3 августа ввел в денежное обращение Д. Востока новые циркуляторные средства — банкноты Госбанка.

Так, установленное законом 16 мая 1921 г. хождение золотой, серебряной и медной монеты декретам 3 августа 1923 г. не отменено.

Далее, закон 16-го. мая 1921 г. установил хождение бумажных знаков, и в том числе знаков, по официальному курсу на золото: декрет 3-го августа, допуская на Д. Востоке хождение совзнаков, и в этом отношении не создал почти ничего нового. Различие заключается лишь в том, что тогда как в законе 16-го мая 1921 г. за совзнаками по-видимому, формально призналась сила законного платежного средства вообще, в том числе в расчетах между частными лицами (редакция соответствующей статьи закона не ясна) в декрете 3-го августа 1923 г. знакам сообщена сила платежного средства лишь при платежах государственным, коммунальными и кооперативным учреждениям и предприятиям.

Что же касается фактического обращения совзнаков, то, как было отмечено выше, не имело места в пределах ДВО ни после закона 16-го мая 1921 г., ни после декрета 3-го августа 1923 г., ибо дальневосточный хозяйственный оборот не мог усвоить падающего советского рубля. Это, конечно, не значит, что совзнаки совершенно не проникали на Дальний Восток, они появлялись и здесь, но в хозяйственный оборот и в каналы местного денежного обращения не входили, возвращаясь обратно на Запад и совершая таким образом бесплодное круговращение, которое в механике носит название «холостого хода машины».

Далее, следует отметить, что и в законе 16-го мая 1921 г., и в декрете 3 августа 1921 г. установлено хождение серебряной монеты, но имеющееся в данном случае различие между двумя законами незначительно и заключается лишь в отсутствии в декрете 3-го августа 1923 г. необходимого указания на обязательность приема серебра по официальному курсу не только для государственных, коммунальных и кооперативных учреждений и предприятий, но и для частных лиц. Однако, этот незначительный редакционный дефект является лишь случайной недоговоренностью закона, которая никаких практических последствий не имела.

Наконец, декрет 3-го августа 1923 года не отменил и содержащегося в законе 16-го мая 1921 г. положения, что денежной единицей на Д. Востоке является „золотой рубль".

В предыдущем изложении уже указывалось на „фиктивность" или „условность" этого «золотого рубля» в условиях полного отсутствия золотой монеты и исключительно серебряной циркуляции.

Тем не менее, декрет 3-го августа 1923 г., устанавливая на Д. Востоке хождение серебра и совзнаков „по курсу на золото", т. е. на золотой рубль, этим самым сохранил в Д.-В. Области золотое исчисление.

В таком случае что же нового ввел в денежную систему Д. Востока декрет 3-го авг. 1923 года?

С чисто формальной точки зрения, это новое заключается, как сказано выше, в установлении на Д. Востоке нового орудия обращения, при том не наделенного полной законоплатежной силой, так как прием банкнот для частных лиц и предприятий формально не является обязательным.

По существу же, следует признать, что банкнота-червонец, пришедшая на Д. Восток на смену золотой монете, унаследовала ее роль в платежно-меновом аппарате не только в качестве орудия обращения, но в значительной мере и в качестве действительного преемника и реального представителя той золотой денежной единицы, которая после исчезновения peaльной золотой монеты, превратилась в фикцию, сохранив значение лишь счетной единицы. Эта фиктивная золотая единица, в которой на Д. Востоке велась котировка серебряной монеты и производились все финансовые расчеты, получила теперь материальное воплощение виде червонца — банкноты Госбанка, по отношению к которой серебряная монета сделалась отменным знаком по официальному эквиваленту: 1 червонец равен 11,11 банковым руб. и 26 р. (с 15 февраля 1924 г. после повышения официального курса биллона до 1 руб. 60 коп. за один зол. Рубль — 16 рублям) билонным.

Из такого понимания роли и значения червонца в денежной системе ДВО исходит местная краевая власть в лице Дальревкома, издавшего 11 февраля 1924 года постановление в котором обязательной «счетной денежной единицей" признается «золотой (червонный) руб. вследствие чего расценка товаров, а также все денежные расчеты должны производиться и бухгалтерские книги должны вестись „исключительно в золотых (червонных) рублях".

Аналогичная же терминология (т. е. выражение «золотое исчисление" и «червонное исчисление", как адекватные понятия), употреблена также в упомянутом выше декрете ЦИК и СТО от 23 ноября 1923 года. Таким образом, на основе декрета 3 августа 1923 года на Д. Востоке создалась или, вернее, создается денежная система, при которой денежной и счетной единицей остается золотой рубль, получивший новое, но адекватное прежнему обозначение „золотой (червонный) рубль"; орудием обращения формально являются золотая и серебряная монета, червонцы и совзнаки (после 5 февраля 1924 года также казначейские билеты), а фактически — червонцы и серебряная монета (в ближайшее время и казначейские билеты) и, наконец законным платежным средством формально является золотая и серебряная монета и частично совзнаки, фактически же роль законного платежного средства исполняют червонцы и серебряная монета, (а вскоре — также казначейские билеты).

При определении роли банкноты в денежном обращении Д. Востока нельзя упускать из виду, что в Европейской России и Сибири банкноты Госбанка до сего времени были официально разменны лишь на совзнаки (а с 5 февраля 1924 года — и на казначейские билеты), на Дальнем же Востоке банкноты с самого начала были разменны на серебро. Не следует уменьшать значения этого факта, так как в специфических условиях русского Дальнего Востока, окруженного странами с серебряным обращением, именно эта фактическая разменность банкноты на серебро сыграла, несомненно, положительную роль в деле распространения банкнот в хозяйственном обороте Д. Востока.

Заканчивая рассмотрение декрета 3 августа 1923 г., необходимо отметить, что фактически он был введен в действие на Д. Востоке несколько позднее даты его издания – постановления Дальревкома от 20 сентября 1923 г., когда получили разрешение некоторые существенные вопросы, возникшие на месте в процессе подготовительной работы по проведению декрета в жизнь.

К моменту фактического введения в действие декрета 5-го августа вольная котировка червонца поднялась почти до номинала, и поэтому первому бюллетеню Котировальной Комиссии при Управлении Уполнаркомфина, выпущенному 4 октября 1923 г., осталось лишь официально зафиксировать факт хождения червонца «по золотому номиналу".

Кроме декрета 3 августа 1923 г. центральной властью был издан еще один акт, специально относящийся к денежному обращению на Д. Востоке, — постановление ЦИК и СНК от октября 1923 г. Это постановление обязывает Государственный Банк принимать на Д. Востоке от организаций и частных лиц советские знаки на текущие счета в золотом (червонном) исчислении по официальному курсу и возлагает на Наркомфин обязанность все кредиты и дотации для Д. Востока открывать и выплачивать преимущественно в червонцах.

В дальнейшем уже не потребовалось издания каких-либо законоположений или административных распоряжений, имеющих целью внедрение банкнот или расширение сферы их обращения. К концу 1923 г. червонцы-банкноты настолько укрепились в деловом обороте Дальнего Востока и на них появился столь значительный спрос, что в некоторых местностях они стали ходить даже с некоторой премией. Вообще же, в настоящее время (в апреле 1924 г. в Д.-В. Области наблюдается довольно резкое расхождение между незначительным предложением червонцев и большим спросом на них. Между тем, хозяйственный оборот ДВО пока слабо насыщен червонцами: банкноты обслуживают пока преимущественно городской оборот, в сельский оборот они еще мало проникли.

Поэтому появляющуюся по временам премию на банкноты надлежит рассматривать как неблагоприятный симптом, свидетельствующий об отсутствии должного равновесия между банкнотной массой, находящейся в обращении и потребностью Д. Восточного хозяйственного оборота в банкнотах.

Червонец-банкнота не только вошел в обращение на территории русского Дальнего Востока, но постепенно, хотя и медленно, начал проникать за пределы ДВО—в полосу отчуждения Кит. Вост. ж. д., где на него имеется уже некоторый спрос. Дальнейшее расширение спроса на червонец на иностранных ДВ рынках находится, конечно, в зависимости от будущего развития торгового оборота с Китаем и другими странами Д. Востока.

Введение и укрепление червонца на русском Д. Востоке приблизило осуществление унификации денежного обращения, полное завершение которой предстоит в ближайшее время когда, с одной стороны, на Дальнем Востоке войдут в обращение выпущенные на основе декрета ЦИК и СНК от 5 февр. 1924 г. государственные казначейские билеты и серебряная монета нового чекана, а, с другой стороны, на территории всего Союза будут окончательно изъяты совзнаки и будет выпущено в обращение серебро. С этого момента объединение денежной системы Дальне-Восточной Области с общесоюзной денежной системой завершится, а вместе с тем завершится и период обособленного развития денежного обращения на русском Дальнем Востоке.



При составлении настоящего очерка использованы, главным образом, материалы Валютно Фондового Отдела Д.-В. Банка, а также приняты во внимание следующие официальные и литературные источники:



Сборник законов, постановлений, инструкций и приказов по Министерству Финансов Инд. Канцелярии Министерства Финансов ДВР Чита 1922 г.

Отчет о деятельности финансовых органов Дальнего Востока за 1922 г., изд. Управл. Упол. НКФ на ДВ, Чита, 1923 г.

Сборник материалов и стенографических отчетов о первом ДВ Съезде финработников 9-14 июля 1923 г.). изд. Упр. УНКФ на ДВ Чита, 1923 г.

Б. М.Берлацкий. Очерки по денежному обращению и кредиту на Д. Востоке (стат. В московском журн. „Кредит и банки", 1923 г. № 1).

С. Чалхушьян. „Золотое обращение на Дальнем Востоке", („Эконом. Жизнь", 15 апреля 1923 года, № 82).

Краткий очерк денежного обращения на Д. Востоке за 1921-1923 г. № 2 (в „Бюллетене рынка и цен Д. Востока", 1923 г., № 2, изд. Упр. Упол. ЦСУ на Д. Востоке) и некоторые другие статьи и заметки в Д.-В, органах периодической печати.

Уважаемый Altairus,
Вы безусловно правы, без работы с архивами все догадки останутся во многом волюнтаристическими. Однако, мне кажется, что в данном случае придется совмещать различные методы исследований, так как требуемые архивные данные могут отсутствовать или к ним не быть доступа. Поэтому вероятно возможно комбинировать:
- историографические исследования архивов;
- технологические исследования, в том числе состава металла и техники чекана;
- сопоставительные исследования штемпельных разновидностей;
- методы формальной логики;
- вероятностно-статистические и иные методы факторного анализа.
Поскольку мои возможности доступа к архивам крайне ограничены, и чтобы не ходить несколько раз по одним и тем же дорожкам, хотелось бы задать Вам несколько вопросов, начиная с самых простых.
Относительно отработки версии А:
- Видели ли Вы полированный рубль 1915 г. в Эрмитаже? Это не миф, он существует?
- Известно ли Вам, на каких первоисточниках базируется утверждение Р.Зандера о том, что рубли 1915 г. вручались в качестве наградных предметов на юбилей двух артиллерийских частей?
Относительно отработки версии В:
- Известно ли Вам, делался ли какой-либо официальный или неофициальный запрос в архив мон. двора в Осаке по интересующему нас вопросу? Имеет ли смысл сделать попытку запроса по моим неофициальным каналам?
Буду очень признателен за ответы.