Пятаки 1725 в нумизматических каталогах относят к монетам Петра I. Однако чеканили их, в основном, при Екатерине I. (См. очерк «Пятаки-крестовики».)
Подписная плата 1725 – уникальная пробная монета. По мнению И.И. Рылова, это – памятная монета в прямом смысле слова: ПЕРВАЯ ПЛАТА ИЗЪ МЕДИ…
Платы 1725-1727 – пробные медные монеты (кроме гривен). Фактически платы всех достоинств, по документам, чеканили гораздо большими тиражами, чем пробные монеты. Старшие номиналы при небольших покупках не использовали (они оставались в хранилищах, по сути, являясь местной монетой), и лишь гривны попали в более широкое денежное обращение. (Пятаки и копейки выпустили двумя пробными партиями, сами же монеты – не пробные.) Величайшая редкость всех номиналов – из-за переплавки в 1737.
Платы 1725-1727 – кованые деньги. Фактически, платы не ковали, а чеканили – как и все монеты – но впрочем, из прокованной и прокатанной затем между валками меди.
Серебряная полполтина 1726 – пробная монета. На деле – монета, отчеканенная ограниченным тиражом. Из-за непрочности сплава полполтины вскоре переплавили, чем и объясняется их исключительная редкость. У пробной уникальной полполтины – гербовый орел особого рисунка.
«Анна в цепях» – традиционный жаргонизм рублевика 1730 редчайшего типа. – Но цепью окружена не Анна, а гербовый орел, и лучше – «Анна с цепью».
Пятаки 1730 чаще относят к Петру II. Но чеканили их все же при Анне, с января по декабрь (до именного Указа от 22 декабря 1730 о чеканке монет 10-рублевой стопы).
Перечеканы 1730-1788 – более редкие, интересные и дорогие монеты, чем аналоги монеты на гладких кружках. Но массовых перечеканок было много, и перечеканенных монет вряд ли меньше, чем на гладких кружках. Внимание к перечеканам повышено оттого, что многие красивы, необычны, «экзотичны» и содержанием богаче монет на гладких кружках. Исключительно редки лишь некоторые прямые перечеканы XVIII и случайные перечеканы XIX.
Петербургские полуполтинники и гривенники Иоанна III – пробные монеты. Полуполтинник массового выпуска чеканили при Анне, и параметры и дизайн у полуполтинника 1741 те же, что у монет 1739-1740. Гривенник же Иоанна III чеканили Москве, а оформление у гривенника СПБ мало отличается. Причина мизерных тиражей обоих номиналов: на Санкт-Петербургском монетном дворе не было надлежащих технологических условий.
Гривенники Иоанна III не перечеканивались, как рублевики и полтины: лопнули бы штемпеля. На деле многие гривенники 1742 больше диаметром, чем гривенники последующих лет (впрочем следы монет 1741 очень редки).
Червонцы Елизаветы 1742 по крайней мере частично перечеканены из червонцев Анны 1738-1739. Исследования этого не подтверждают.
Серебряным монетам императорского периода после эпохи Екатерины I не свойственна нестандартная масса (в отличие от медных). На деле у 20- и 15-копеечников и гривенников Елизаветы и Екатерины II масса нередко занижена. (Стремление получить больше задельных денег. См. очерк «Серебряный век «Екатерины».)
Золотые 2-рублевик, рублевик и полтину 1756-1786 традиционно, за И.Г. Спасским, считают монетами для дворцового использования, хотя документов, подтверждающих это, нет, а тиражи у некоторых много больше тех, что необходимо для дворцового обихода. (См. очерк «Монеты «для использования в дворцовом обиходе».)
Передел пушек на монету шел в Сестрорецке с 1757. Однако в тот год к переделу орудий лишь начали готовиться, а монеты чеканили в 1757-1758 главным образом из ранее запасенной чистой меди. С 1764 чеканка шла после извлечения меди из пушечной бронзы (причем использовали, в основном, негодные орудия российской армии).
Пятаки с гербовым орлом типа Дасье чеканили с 1758 по 1769. Коллекционеры, однако, обнаружили с таким (или с очень похожим) орлом пятаки 1770, 1771 и 1774.
Монеты для Пруссии 1762 с портретом императрицы относят к правлению Елизаветы. Но 6-грошевики, а по некоторым данным и 3-грошевики, чеканили в Москве уже при Петре III. (См. очерк «Россия и Прибалтика».)
Монеты для Пруссии выкупали в России после Семилетней войны эмиссары Фридриха II. Но эти монеты обращались не в империи, а в Восточной Пруссии и, видимо, в Польше.
Монеты 1762 с вензелем Елизаветы чеканили в Екатеринбурге лишь до получения вести о смене правителя. На деле монеты долго чеканили и потом – тиражи значительны, на нумизматическом рынке оба номинала не редки. (См. очерк «Медная чеканка Елизаветы».)
Монеты с арматурой 1762 относят к Петру III. В действительности их чеканили до весны 1763.
Золотые рублевики 1762 – наградные монеты участникам дворцового переворота. Об этом нет ни документов, ни упоминаний современников. Версии В.В. Узденикова: 1) памятная (но не сопровождавшаяся указом о выпуске, и, значит, полулегальная?) монета 1802 к 40-летию воцарения Екатерины II, 2) фантастический новодел начала XIX.
У рублевиков 1762-1765 – традиционные жаргонизмы «Катя с фрезой» и «Катя с воротничком». Но на шее императрицы – кружевная лента (отделенная от платья рюш); правильно – «…с лентой на шее». (cм. очерк «Рублевики и полтины Екатерины II».)
Демидовы подделывали рублевики Екатерины II. Никаких документов об этом либо о проведенном расследовании в связи со слухами о такой чеканке, нет. Можно ли утаить подпольное монетное производство с обслуживающим персоналом, сырьем, материалами, прессами, инструментом, энергоисточниками, площадями и распространителями? При маточниковой технологии изготовления штемпелей не было стольких штемпельных разновидностей как при Петре I или при Анне, поэтому монеты с заметными отличиями от стандарта неизбежно заметили бы усердные чиновники или опытные коллекционеры.
В 1764-1847 монету чеканил Колыванский двор. Была система Колывано-Воскресенских приисков, а название предприятия, чеканившего монеты в пос. Нижний Сузун, – Сузунский монетный двор. После извлечения из местных руд серебра в отвалах оставалось немало золотисто-серебристой меди. Надпись на монетах 1766-1767 –КОЛЫВАНСКАЯ МЕДЬ, а на монетах 1767-1781 – аббревиатура КМ.
Сибирские монеты в 1766-1802 обращались до самого Урала. По документам же хождение ограничивалось пределами Сибирской губернии – от г. Тары на р. Иртыше до Камчатки.
Монеты для Молдовы и Валахии 1771 – бронзовые. На деле, монеты 1771 – медные, ведь передел бронзовых орудийных стволов еще не был налажен. (cм. очерк «Между Россией и Портой».)
Монеты для Молдовы и Валахии 1772-1773 в серебре, особого чекана, – пробные или новоделы. Скорее, это демонстрационные образцы II вида.
Для рублевиков 1777-1796 обычен жаргонизм «старая катя». Однако в 1777 Екатерине II всего сорок восемь и на монетах – портрет женщины средних лет. С 1783 портрет немного погрузневшей, но отнюдь еще не старой императрицы. Правильнее: «поздний портрет».
Таврические серебряные монеты 1787 – пробные, либо монетовидные жетоны. Но все номиналы отчеканены по единой стопе, с дублированием достоинства для неграмотных, а у старших номиналов – явные следы обращения. Версии: 1) отчеканенные ограниченным тиражом памятные (и вместе с тем репрезентативные монеты), побывавшие в местном денежном обращении, 2) использовались во дворцовом обиходе как игральные жетоны (если и задумывались как монеты, то использовались как жетоны). Упоминаний современников в пользу ни одной из версий не обнаружено. (Интересно сопоставить таврические монеты и младшие номиналы золотых монет 1756-1786 (по выпуску которых также нет документов, и соблюдается монетная стопа; скорее всего, таврические монеты использовались и для дворцового обихода, а упомянутые золотые монетки – и для массового обращения.)
Копейки 1788 б/б являются перечеканами 2-копеечников 1762. – Да, но не все. Очень редкие, со шнуровидной насечкой, отчеканены в Санкт-Петербурге на гладких кружках. (См. очерк «Загадки екатерининской меди 1788-1790».)
Пятаки с датами 1764, 1778 и 1787, чеканившиеся на Авестском монетном дворе в 1788, – шведские государственные фальшивки. На самом деле, они весьма отличаются от пятаков Екатерины II, и, скорее, это шведский специальный выпуск, подражание. Вряд ли шведское правительство планировало финансово-экономическую диверсию, ведь весовая норма этих монет была та же, что и у российских медных монет (при их чеканке цена обмонеченной меди была близка к цене сырой меди). Но некоторые удобства создавались бы благодаря централизованному снабжению шведских военнослужащих «местной» монетой (для расчетов с населением) за продовольствие и фураж.
